нормы – прежде всего, обостренную совестливость, – отвергающая мещанский эгоизм и утверждающая благоговейное отношение к национальной и общечеловеческой культуре.
Для группы специалистов, следующих общепринятым этическим нормам, сохраняет силу социально-экономическое определение интеллигенции, принятое в советское время. Для интеллектуалов-рационалистов, естественно, годятся трактовки, принятые за рубежом, например, в словаре Уэбстера читаем: интеллектуал (intellectual) – «человек, обладающий превосходным интеллектом и полагающийся на свой интеллект больше, чем на чувства и эмоции»[68]. Строго говоря, для выявления значения термина «интеллектуал» следовало бы провести такой же лексикографический анализ, который был проделан для слова «интеллигент», поскольку в зарубежных лексиконах существуют разные трактовки интеллектуалов. Вот одна из них: «Человек, который (1) получил академическое или подобное ему образование, (2) никак не связан с хозяйственной жизнью и, прежде всего, не является рабочим, (3) выступает публично и стремится стать авторитетом в вопросах морали, политики, философии и мировоззрения»[69]. Далее выясняется, что чаще всего интеллектуалами являются журналисты, литераторы, художники, публично выступающие профессора университетов. Другая трактовка принадлежит классику американской социологии Роберту Мертону, который называет интеллектуалами лиц, посвятивших себя культивированию и формулированию нового знания, имеющих доступ к пополняемому ими общему фонду культуры и осуществляющих все это в свободное или в основное рабочее время[70]. Мертон не упоминает о морально-нравственных качествах интеллектуалов, но зато акцентирует их креативность и эрудированность. В рамках нашего исследования нет необходимости углубляться в зарубежную лексикографию, поэтому будем руководствоваться процитированной дефиницией авторитетного словаря Уэбстера, которая лежит в русле отечественных дискуссий об интеллигенции.
Этико-культурологическое понимание русской интеллигенции представляет собой гуманистическую реакцию на экспансию утилитаризма и технократизма. В качестве образца для подражания постсоветской молодежи предлагается не удачливый бизнесмен, «берущий от жизни все», а идеал «подлинного русского интеллигента», представляющий собой апологетический этико-культурологический миф. Сущность этого мифа в афористической форме выразил М.С. Каган: «Интеллигент – образованный человек с больной совестью»[71]. Живым воплощением идеала интеллигентности в 80-е-90-е годы стал академик Д.С. Лихачев. Возможно, в современной России обнаружится еще десяток или даже несколько десятков идеальных русских интеллигентов, но говорить о формировании этико-культурологической субкультуры мы не можем. Вместе с тем игнорировать эту интеллигентскую трактовку никак нельзя. Хотя в социальных структурах «образованным людям с больной совестью» принадлежит
Webster’s Encyclopedic Unabridged Dictionary of the English Language. – N.Y. 1989. P.738
Бохеньский Ю. Сто суеверий. Краткий философский словарь предрассудков. – М., 1993. С. 66.
Цит. по: Покровский Н.Е. Горячее дыхание власти // На перепутье (Новые вехи). Сб. статей. – М., 1999. С. 57.
Каган М.С. Образованные люди с больной совестью // Судьба российской интеллигенции. – СПб, 1996. С. 57–60.
