к другим с добротой и пониманием. Этому начинают учить детей дома с самого начала, прививать им чувство достоинства и принципы, по которым нужно хранить своё и не рушить чужое без причины. И хоть это не совсем относится к Жану, вечно подначивающему любого, если ему дать хоть малейший шанс, но он также всегда знает меру, и, если, вдруг, он как-то её случайно пересечет, то обязательно попросит прощения, и это ни капельки не заденет его самолюбия, так как это произошло по его и только его вине. Также и любой курсант академии, независимо от своего возраста или ранга, чувствует себя равным по статусу и может рассчитывать на понимание и поддержку других, что иногда бывает исключительно важно и крайне необходимо.
Ребята зашли в здание вместе, но, попрощавшись и пожелав Виктору удачи, разошлись на лестнице по разным этажам. Виктор поднялся туда, где жили все курсанты шестой ступени, и зашёл в свою комнату. Бросив рюкзак на пол возле шкафа, он плюхнулся на кровать лицом вниз, размышляя и просматривая все возможные варианта развития событий с момента, как он сейчас выйдет из комнаты и направится на верхний этаж к кабинету Альберта Греция. Что он может сказать, каждую его реакцию. Просмотрев, как он думал, все варианты, и, придумав ответы на каждый возможный вопрос, Звонарь поднялся с постели, подошёл к стенному шкафу и, отодвинув раздвижную дверцу, взял свою мезмерскую форму. Переодевшись и выйдя из комнаты, снова пошёл к лестнице, а поднявшись на двенадцатый этаж и подойдя к комнате главы, он поднял руку, чтобы постучать в дверь и, к своему собственному удивлению, оцепенел. «Ну ты и слабак» подумал Виктор сам на себя и, пересилив непонятное чувство, зашёл в кабинет, даже забыв постучать.
– Добрый день, с каким вы ко мне вопросом на сей раз? – спросил его Греций, оборачиваясь от книжной полки. – Оу, Виктор, а я думал это опять ко мне кто-то пришёл из бухгалтерии… Проходи, присаживайся. – Парень осторожно зашёл и присел на кожаный диван, стоящий посередине кабинета. – Я сам на днях хотел тебя вызвать, у меня хорошие новости!
– Какие? – Удивлённо спросил его Вик.
Альберт положил папку на место и закрыл дверцу стеклянного шкафа: – Закрин! У него улучшается состояние. Впервые за пять лет! И врачи говорят, что ему становится лучше. Я уже был у него. Конечно, всё ещё без сознания, но прогнозы очень обнадёживающие!
– Ого, вот это новости, мистер Греций!
– Виктор, я уже в пятидесятый раз тебя прошу называть меня по имени. – Улыбался он, садясь в своё большое черное кожаное кресло. – Я же тебя называю по имени, да и ты знаешь, что, когда молодёжь обращается ко мне по фамилии я чувствую себя старым как тот дуб рядом с площадью.
Звонарь улыбнулся, услышав про это дерево именно от него: – Так вы же сами его посадили, сэр.
– Ах да, как я мог забыть! – Он облокотился на спинку так, что показалось он сейчас в неё провалится. – Ну да ладно. Ты же пришёл не слушать байки про утекшие годы моей юности. С каким вопросом ты пришёл ко мне?
Тут же
