боишься смерти, и сдай ты меня кому угодно – ты умрешь. Причем быстро, причем вместе со своей семьей.
– …Варвар. – Йозеф прекрасно понимал, что Обилич прав.
– Терпеть тебе еще недолго, от силы год. – Радован попрощался с другом и пошел к выходу. Проходя мимо детской спальни, он заметил дочь Йозефа, та быстро юркнула в темноту. – …Что за народ… – покачал он головой и покинул дом друга.
Йозеф пожелал Жарко спокойной ночи и пошел на свою половину дома, по пути он заглянул в детскую к дочери. Та не спала, она стояла у окна и разглядывала беззвездное небо.
– Ты почему до сих пор не спишь? – спросил он, подходя к ней.
– Папа, этот Радован – кто он такой? Почему он позволяет себе с тобой так разговаривать?
Кербел погладил ее по голове.
– Местный геройчик, партизан и просто плохой человек, как и большинство в этой варварской стране, где мы оказались запертыми. – Он сел на кровать и тоже посмотрел в окно. – А сейчас уничтожат фашистов и будут строить свой коммунизм, – выдохнул он, – нигде от них спасения нет, от этих жаждущих сказки для всех.
– А разве это плохо? – Мария-Яна села рядом с отцом. – Сказка для всех?
– Не все достойны сказки, моя дорогая.
– А кто решает, кто достоин, а кто нет?
– Мы, – твердо ответил он. – Наш народ должен решать, нас выбрал сам Бог для этого. Нам нужно построить такое государство, которое будет вершить судьбы мира. Мы должны помочь Богу в отборе лучших для его ангельской армии.
– Почему не могут другие?
– Потому что не способны видеть дальше своей собственной выгоды. Бедны духом, милая моя.
– Нас поэтому хотят убить? Что мы… особенные?
– Именно поэтому, – кивнул Йозеф.
– Папа, я думаю, – она впилась глазами в лицо отца, – мы должны наказать Радована. Он ведь угрожал тебе.
– Накажем. Обязательно, но чуть позже. Так, уже совсем поздно. Давай-ка ложись спать.
Кербел поцеловал дочь в лоб и тоже пошел спать, правда, он и не догадывался, что за план родился в голове Мадленки…
С самого утра следующего дня Мария-Яна следила за домом, где жил Обилич со своей женой. Она знала, что он там появляется крайне редко. Мадленка наблюдала за Бранкой Обилич и делала какие-то пометки в своей тетрадке. К ее лицу прилипла кривая довольная ухмылка, она была в предвкушении своей маленькой мести.
Странное поведение Марии-Яны заметил старший сын Жарко – Предраг. Он решил проследить за девочкой. Закончив свое наблюдение за Бранкой, Мадленка уединилась в своей комнате и на чистом листе бумаги начала писать письмо-записку. Неуверенным детским почерком она выводила отнюдь не детские слова и предложения. Закончив письмо, конверта она не нашла. С досадой она спрятала письмо в карман своего серого платья и, улучив момент, вышла со двора дома Попичичей и направилась в город. На улице уже темнело, и она с трудом ориентировалась, но шла вперед уверенно.
