прав, – вступился за меня Элксай. – Зачем Фамарь жаловалась на мужа?! Он господин её! Обсуждать мужа своего с чужим человеком, пусть даже и братом! Сказано же: «Жена да убоится мужа своего!» Не её жалким умишком судить господина своего.
Разумные слова Элксая вывели из себя Корея, и он заорал:
– Ты во всём поддерживаешь своего брата! Вы забыли кто вы такие?! Псы безродные! Мой отец Ицгара, отдал дочь свою за Иексея. И теперь этот пёс со своею паскудой насмехаются над бедной Фамарью!
– Корей умерь свой пыл! – властно сказал Моисей. – Скажи, что ты хочешь от Иексея.
– Пусть прогонит в пустыню Агарь, – стукнул ладонью по колену Корей. – Не место этой египтянке средь нашего народа.
– Как ты можешь говорить такое?! – воскликнул Элксай. – Её одну в пустыне ждёт верная гибель!
Я же чувствуя поддержку брата, сказал:
– Почему ты указываешь мне, что должно делать в семье моей!
Кровь прилила к лицу Корея. Смуглое лицо его стало похоже на свеклу. Он вскочил на коленки, и схватил меня за бороду
– Ах ты, пёс шелудивый! – орал он, тряся меня за бороду.
Голова моя болталась из стороны в сторону, я брызгал слюной, и пытался схватить Корея за волосы. Но тщетны были мои попытки, ибо Корей был лыс, и я лишь скрёб ногтями его череп. В пылу схватки мы вскочили на ноги, чем привели в изрядное смятение всех. Элксай схватил сзади за пояс Корея, и потянул его. Корей повалился на спину, я на него.
Наконец мы успокоились. Корей слюной замазывал царапины на своей лысине, я же поправлял растрепанную бороду.
– Ты говоришь нехорошие слова Корей, – тихо сказал Моисей. – Гнать на погибель сироту ради спокойствия Фамарь, это богопротивно. Тебе же Иексей надобно помнить о жене, и негоже отлучать её от ложа. Фамарь же надлежит укоротить язык свой. Не дело рассказывать каждому мужчине, сколько раз на неделе входит в неё муж!
– Как можно говорить такое о дочерях израильевых! – возмутился Корей.
Вскочив на ноги, он со злостью продолжил:
– Ты Моисей жену имеешь медитянку, вот потому ты и жалеешь инородцев!
Мы и глазом моргнуть не успели, как Корей выскочил из шатра.
– Месшиах, не переживай, – сказал я. – Корей мой друг, он успокоиться и мы помиримся.
– Хорошо коли так, – ответил Моисей. – Аарон, Элксай, оставьте нас.
После их ухода, Моисей долго смотрел на меня. На его губах заиграла лукавая улыбка, но вскоре исчезла в седой бороде.
– Она хороша? – спросил он.
– Кто? – не понял я.
– Та самая Агарь.
– О да месшиах, – вздохнул я. – Она молода, а кожа у неё такая бархатистая и гладкая.
– Понятно, – кивнул Моисей. – Знаешь Иексей, а я ведь чуть было не встал на сторону Корея.
– Что же остановило тебя?
– Вспомнил, как давно сам полюбил девушку, вопреки хотению других.
– Ты говоришь о своей
