мне понравилась, сразу видно, что умная и интеллигентная, чем-то напомнила мне нашу школьную завуч, мы с Изкой ее очень любили. Самое трудное – научиться варить кофе, особенно капучино, чтобы была пышная густая пенка. Ну, и меню, конечно, надо знать.
В «Донне Розе» гостям предлагали в основном европейскую кухню, вкуснейшие десерты, чай, кофе, алкогольные и безалкогольные напитки. Штат насчитывал человек двадцать: кухня и бар, почти все студенты. Нам разрешалось варить кофе самим себе: в период стажировки я выпила, наверное, чашек тридцать капучино, прониклась стойкой неприязнью к тем, кто говорит «экспрессо» вместо «эспрессо», выучила и перепробовала множество блюд с красивыми названиями, звучащими, точно музыкальные термины. «Донна Роза» вполне соответствовала концепции арт-кафе: каждую неделю в ней проводились концерты, творческие вечера, показы кинофильмов, выставки и презентации. Заведение имело свою собственную, не похожую ни на что атмосферу: тонкий запах итальянского кофе, красивая романтичная музыка, необычный интерьер, наводящий на мысли и воспоминания… Кафе было обставлено и отделано с выдумкой и вкусом: имитация камина, сработанная на заказ мебель (деревянные столики и стулья с коваными ножками), изящные люстры венецианского стекла, этажерки с книгами и художественными альбомами, шелковые скатерти, большой аквариум у стены, тонкая посуда. За тем столиком мог сидеть герой Ремарка, такой кофе, наверное, подают в кафе Монмартра, а вот под эту песню танцевали синьоры и синьорины из фильмов Феллини в солнечной Италии. Мне безумно нравилось стоять за деревянной барной стойкой, особенно, когда я научилась управляться с кофе-машиной, и кофе из-под моих рук стал выходить не хуже, чем у других… Я, кстати, научилась варить кофе быстрее Алиски. Зато она, по своему обыкновению, очень быстро свела знакомство со всем коллективом, включая директора, Люду, Людмилу Георгиевну, которая заходила почти каждый день.
Увидев ее в первый раз, я, признаться, удивилась: кто-то что-то разлил, и Людмила Георгиевна без всяких комментариев взяла тряпку и вытерла пол. На мое робкое: «Давайте я, Людмила Георгиевна…» она ответила:
– Вот еще, выдумала. И зови меня Людой, так проще.
Она и в самом дела была очень простой и ровной в общении. Но это была не та простота, что хуже воровства, совсем нет. Люда наша обладала сильным характером, несгибаемой волей и острым ироничным умом, отточенным как аспирантурой МГУ, так и чтением серьезных книг. Она была self-made, из тех, что сама себя сделала, но не превратилась в «железную леди», а осталась нормальным человеком, адекватно оценивающим себя и других. Люда вовсе не была красавицей, но привлекала к себе разных людей без малейшей угодливости и желания нравиться. Чем? Я задумывалась, наблюдала, анализировала. Сообразила не сразу: личное обаяние, непосредственность в общении плюс сила духа и уверенность в себе. Как у Джона Кеннеди, которого боготворила вся Америка. А еще Людмила носила «царскую» фамилию – Романова и одна воспитывала двоих дочерей. А еще у нее была куча поклонников, и совсем не простых: актер драмтеатра, директор художественной галереи, чиновник из городской
