пареньком, точнее, крайне зашуганным и стыдливым, поэтому копил недовольство внутри вместо того, чтобы просто попросить убавить звук или вырубить надоедливый музон.
Оказавшись на месте, Саша поблагодарил извозчика, мысленно проклянув его на прощание и в качестве санкции лишив чаевых, которые хотел поначалу оставить.
Огромный аэропорт, кишащий людишками – что за наказание?! Саша мигом вспотел от ужаса и замер у входа. Впереди ждали металлодетекторы и жерла сканеров для сумок.
– Простите, – недовольно фыркнула дама, оттолкнувшая оцепеневшего Сашу, и бросила свой чемоданчик на ленту.
«Сука», – подумал он злобно и попытался сглотнуть ершистый ком в горле.
Его снова кто-то задел. На этот раз мужчина в идиотском костюме, как на рекламе часов. «Да кто, вообще, такие носит?! Пижон».
Когда Саше надоело быть мишенью для тычков, он осторожно приблизился к рамке.
– Поставьте, пожалуйста, чемодан и сумку на сканнер, – попросил сотрудник аэропорта, за что тоже получил от трясущегося жиотреста порцию так и не произнесенных вслух ругательств.
Когда «страшное испытание» было пройдено, Саша мигом направился пожрать. После пережитого стресса ему было просто необходимо успокоить себя хорошей порцией картофеля фри и парочкой бургеров с колой или пивасиком. Он заказал себе куриный сандвич и бургер Джек Дениэлс с двойной порцией картофана. Торопиться было некуда, у Саши был билет в бизнес класс и пройденное онлайн бронирование, так что он мог спокойно посасывать пивко и запихивать в себя свои калорийные лакомства.
«И чего я так рано припёрся? – думал он, проклиная диспетчера такси, который говорил ему, что путь может занять в два раза больше времени, чем оказалось. – Ну хоть поем по-человечески…» С такими мыслями, Саша нажёвывал свои бургеры, роняя крошки на стол и соус на рубаху. Его сальные пальцы лихо захватывали картошку, макали в соус и закидывали в топку его бездонного организма, затем хватались за холодный стакан, оставляя на нём жирные разводы.
Еда была для него культом, его воздухом и жизненной необходимостью. Он не мыслил себя без еды, хотя ненавидел то, во что она его превратила. Проходя мимо зеркальных поверхностей, Саша стыдливо отворачивался в сторону, чтобы не видеть своего отражения. Пока он сидел дома, страх и стыд умело прятались под слоями жира и складками на животе, но вот на людях они резво выползали наружу и начинали гнобить своего брюхатого обладателя.
Без еды ему было страшно и грустно. Она заполняла разраставшуюся с объёмами внутреннюю пустоту и беспросветное одиночество. Сначала Саша заедал обиду на вечно бросавших его родителей, теперь – на весь мир, в котором такие, как он, вовсе ни к чему.
Кругом было много девушек, но все они были недоступны. Некоторые из них уже «спарились», а некоторые были просто слишком хороши для такого, как он. Даже Катька Петрова с параллельного курса с кривыми волосатыми
