наслаждения, когда умелые пальцы Дэна наполняли ее тело жизнью.
«Я не делала аборт».
Ксанти пыталась выдавить эти слова, застрявшие в горле, но у нее ничего не получалось.
«У меня был выкидыш».
Она услышала, как Дэн выругался, и почувствовала, как его пальцы впились в ее руку повыше локтя, а потом какофония в ее голове начала утихать, и она провалилась в какую-то бездну.
Глава 4
Какого че…
Увидев, как Ксанти закатила глаза, Дэн подался вперед и подхватил ее отяжелевшее тело прежде, чем она рухнула на пол.
– Мисс Сандерс плохо? – На пороге кабинета появилась потрясенная Мел.
– Ее фамилия Кармайкл.
Или, с технической точки зрения, Редмонд.
Дэн прошествовал мимо своей помощницы, прижимая Ксанти к груди.
– Позвоните доктору Эпштейну и скажите, чтобы он поднялся ко мне в пентхаус.
– Что мне сказать ему? – запинаясь, выдавила Мел.
Дэн понимал, что она чувствовала. Потому что у него самого вспотели ладони, а сердце билось с такой скоростью, что могло выиграть скачки в Кентукки.
– Я не знаю, что случилось, – ответил он. – Просто передайте Эпштейну, чтобы он пришел.
Дэн вышел из кабинета и миновал нескольких своих сотрудников, которые смотрели на него с таким ужасом, словно он сказал им, что их компания объявлена банкротом.
Неужели они слышали, как он орал на Ксанти?
Похоже, ярость, которую он похоронил десять лет назад, никуда не подевалась. Она горела в нем с того самого дня, когда он в бешенстве ворвался в поместье отца Ксанти, решительно настроившись во что бы то ни стало увидеться с его дочерью.
Конечно, Дэн не рассказал ей эту часть истории. Часть, в которой он выставил себя полным кретином.
Когда он добрался до летнего домика Кармайклов, он был уставшим, как собака, и обезумевшим от волнения. Его гордость была разбита вдребезги, а внутри все переворачивалось при мысли о том, что Ксанти бросила его.
Все это сделало его легкой добычей для человека, который посчитал, что он недостоин даже поцеловать край халата его драгоценной доченьки, не говоря уже о том, чтобы жениться на ней. Дэн до сих пор помнил самодовольное выражение лица Чарльза Кармайкла, с которым тот сказал ему, что их ребенка больше нет и его дочь поступила правильно, когда оборвала все связи с никчемным человечишкой, за которого никогда не выйдет замуж.
Чувство несправедливости, потери и злость снова открыли внутри Дэна черную бездну, которая с самого его детства только и ждала, чтобы поглотить его. Дэн тогда буквально взорвался от злости, но громилы Кармайкла хорошенько отделали его.
Похоже, часть той ярости до сих пор теплилась где-то в подсознании, иначе Дэн никогда бы не вышел из себя по поводу того, что больше не представляло никакой важности.
Тем летом
