оста или сил. А во-вторых, этот поезд постоянно дымил. Подумать только, ведь всего несколько месяцев назад я готов был на всё, лишь бы вырваться из этого проклятого семейного поместья! Вырвался, и даже еду теперь выполнять первое в своей жизни поручение. Я должен быть благодарен за это своему милорду и господину и да, я благодарен. Если бы он не вздумал вернуться в свои владения, я бы так и остался гнить в том жутком месте, которое привык называть домом.
Но всё равно мне ужасно скучно. Пейзажи за окном сначала безумно радовали – такого обилия ярких красок я не видел за всю жизнь – но быстро стали приедаться. Я лениво посмотрел на часы и вздохнул. Было бы неплохо добраться до академии хотя бы к вечеру, а ведь собирался быть там к обеду, но поезд задержали на предыдущей станции, опять перегоняли военный эшелон. Хоть герцогство пока в войне и не участвует, но находится на границе Германской Империи и французских областей Британской Империи, так что через него постоянно перегоняли войска и поезда с оружием. Меня же это всё касалось лишь в той степени, в которой это касалось милорда – из-за древнего заклятия, оберегающего мою семью, я был привязан к нему до конца жизни.
Поезд качнуло так сильно, что я едва не перелетел на сидение напротив, хорошо хоть успел ухватиться за подоконник. И когда это я мечтал о путешествиях? Молодой был, глупый. Хотя мне и сейчас всего пятнадцать, но это не значит, что я ребёнок. Всё-таки, глава рода. Правда, и единственный его представитель, но это уже детали. В любом случае, пора навестить вагон-ресторан. Как же не хочется! Готовят здесь отвратительно, хоть я и читал, что французы – мастера в этом деле. Ложь, полная и абсолютная! Я открыл чемодан и с тоской посмотрел на сложенные тремя стопками тонкие обтягивающие свитера. Чёрный, белый и в середине серый. Когда же я, наконец, выберу? По-хорошему, я должен был уже переодеться в один из крайних цветов, но никак не могу решиться. При любом варианте я что-то потеряю, сейчас я не могу так подвести милорда. На редкость глупая отговорка, я просто жадный и трусливый.
Со вздохом достал тёмно-серый плащ и накинул на плечи, закрыл чемодан и обновил приказ. Если какой-нибудь идиот рискнёт сунуться в мои вещи, его ждёт очень неприятный сюрприз. Какой-то толстый потный мужчина едва не сбил меня с ног. Ладно ещё пейзажи, люди разочаровали меня гораздо больше. Пришлось прижаться к запертой двери купе, чтобы пропустить женщину в какой-то немыслимой пышной юбке.
– Вам надо пересмотреть свой рацион, – намерено тяну гласные, почему-то людей это раздражает, – если уж ваша любовь к тортикам так сильно проявляется в выборе одежды.
Хорошо хоть успел юркнуть в ближайшее купе, ещё лучше, что оно оказалось пустым. Женщина подняла такой крик, словно с неё этот кулинарный ужас прилюдно стащили. Нет, всё-таки люди порой бывают забавными, особенно женщины. До своего первого визита к милорду я редко встречал женщин, только крестьянок, и вначале плохо понимал, что они вообще за существа. Выждав некоторое время, я всё-таки вышел из своего убежища и влился в толпу спешащих в вагон-ресторан пассажиров.
К счастью, мне удалось занять целый столик у окна – не люблю, когда мешают есть. Меню как всегда было скудным, всё мясное пришлось исключить сразу, птицу тоже. Что тут из рыбы и овощей?
– Что будете заказывать? – Официант вежливо поклонился, едва успев спрятать покровительственные нотки в голосе. Для него я всего лишь подросток, пытающийся казаться взрослее, студент. Хотя в этом он был прав, мне предстояло поступить в академию в качестве прикрытия, ректора уже предупредили, да и преподавателей тоже.
– Рыбу, овощной салат, гранатовый соус и яблоко. – Как же мне надоели эти овощи, толку от них всё равно мало. – И молоко.
– Подождите немного. – Официант снова поклонился и ушёл. Актёр из него точно не выйдет, на его лице было удивление пополам с брезгливостью. Конечно же, француз не мог одобрить выбор несочетающихся продуктов, к тому же какой-то рыбы при наличии в меню такой сочной вырезки и запеченной свиной шеи.
Ждать пришлось дольше, чем немного, поэтому я скучал и рассматривал других пассажиров. Женщина в торте оказалась спутницей толстяка. Да, не стоило над ней издеваться, она и так жизнью обижена. Через стол от них сидит ещё одна семейная пара – скучающий супруг и его жена с дочкой. Судя по всему, ребёнок поздний и потому избалованный, совершенно не умеет себя вести. Точнее, умеет, но не хочет. Женщина ласково гладит дочку по волосам и смотрит на мужа с лёгким презрением, как на что-то грязное или неуместное. Хотя на молодого официанта она посмотрела так же, кажется, она просто ненавидит всех мужчин. Какая мерзкая особа. К тому же ещё и фанатичка – вот этих не люблю особенно – она беззаветно предана своей идее всеобщего неравенства и готова перегрызть глотку любому, кто усомнится в её правоте. Разумеется, если он будет мужчиной. И самое мерзкое, что всё это сквозит буквально в каждом её жесте. Дальше сидит какой-то студент, билет которому явно оплатили родители или друзья, потому что денег на приличную еду у него явно нет. Он, как и я, рассчитывал на столовую академии. Напротив него сидит благообразная старушка. Этой,
