этаж, сороковая, только я вам ничего не говорила,– засуетилась вахтерша.– Сами нашли, вы милиция – все знаете, от вас никаких секретов не утаишь.
– Что ж вы, гражданка, поощряете разврат, в общежитии устроили притон?– упрекнул ее майор.
– Вы бы сами попробовали удержать Ивана. У него глаза кровью наливаются, прет и орет, как бык, все на пути сметая, – сказала она.– Вы уж пожалейте меня. Сексуальная революция, все взбесились, заложат за воротник и спариваются, ни стыда, ни совести…
– В следующий раз вызывайте наряд милиции,– посоветовал Зарубин. По сбитым ступеням лестницы они поднялись на второй этаж. Горелов постучал в дощатую, выкрашенную в темно-коричневый цвет, дверь. Тишина, видимо, затаились. Капитан постучал настойчиво и в комнате не выдержали.
– Какого черта! Я занят,– раздался угрожающий рык.
– Милиция. Проверка паспортного режима. Открывайте, а то взломаем дверь кувалдой,– предупредил Виктор.
В комнате шум, приглушенные голоса. Заскрипел ключ в замке, дверь приоткрылась и на фоне окна, как на кинопленке проявилась долговязая фигура мужчины с голым торсом, в семейных трусах.
– Ну, вы, блин, мужики и даете! Вздумали в полночь паспорта проверять, – возмутился Жердев.– С женщиной пообщаться мешаете. На рынке от Рафика нет покоя, здесь вы вторгаетесь в личную жизнь. Никакой свободы, никакой демократии. За что боролись, глотку драли?
– Заглохни, демократ базарный, – осадил его Зарубин.– Ты почему общагу в блат-хату превратил, женщин насилуешь? Хочешь срок за содержание притона схлопотать?
– Что вы, мужики, какая блат-хата, какой притон? Мы с Эльзой об искусстве, литературе и живописи беседуем.
– Ладно, Казанова, половой разбойник, живо собирайся, поедем! – оборвал его тираду следователь. Успеешь еще женщине надоесть, искусствовед. Это ж надо такое придумать, об искусстве он среди ночи ведет светские беседы.
– Согласен утром, а сейчас меня ждет Эльза, – заупрямился Жердев. – Вы не имеете права нарушать покой.
– Тебя ждет Наталия со скалкой в руке, – напомнил капитан.
– А-а, язва старая, худая, ребристая, как стиральная доска,– замахал он длинными руками.– Сухая, как вобла…
–Ну-ка, прикуси язык. Отдохнешь в медвытрезвителе,– предложил альтернативу Зарубин. – Или очень близко познакомишься с ПР-72 за пошлость и оказание сопротивления работникам милиции.
– Не-е, вытрезвитель не надо, – присмирел Иван. – Там мерзкий запах, у меня от него аллергия.
– Хватит паясничать, Иван,– встряхнул его за плечи следователь– Признавайся, ты у Екатерины Петренко мотоцикл покупал?
– Что с того? – протрезвел Жердев и, нехотя, ответил.—Да, покупал драндулет.
– За сколько?
– За четыреста долларов.
– Петренко сообщила, что за триста,– подсказал Горелов.
– У нее старческий склероз, – невозмутимо
