Прикосновения этих рук она не могла забыть до сих пор.
Пронзительный взгляд его голубых глаз из-под полей черной ковбойской шляпы подтвердил, что перед ней тот самый мальчик, которого она обидела.
Но теперь он стал настоящим мужчиной.
Мейсон Харрингтон не был желанным гостем в ее доме… и для ее отца тоже. Выйдя вперед, несмотря на то что внутри у нее все сжалось, она проигнорировала возмутителя ее спокойствия и сосредоточила внимание на управляющем.
– Добрый день, Клайв, – сказала она, – чем я могу вам помочь?
– Эва-Мари, боюсь, у меня плохие новости…
Она взглянула на Мейсона, чтобы понять, знает ли он, что происходит, и тут же отвела глаза. Это было глупо. Конечно, он знал, иначе его не было бы здесь.
– Я думала, мы все уладили в прошлом месяце.
О боже. Пожалуйста, пусть это будет не то, чего она больше всего боится.
– К сожалению, в головном офисе все отменили. Как я предупреждал, решение о продаже утверждают наверху.
На мгновение у нее перехватило дыхание, но она заставила себя продолжить разговор:
– Но я думала, твой авторитет достаточно высок, и к твоему мнению прислушиваются.
– Мне жаль, дорогая. Видимо, я был недостаточно убедителен. Я собирался позвонить сегодня, но все зашло, – он взглянул на своего спутника, – в тупик.
Эва-Мари обхватила себя руками. Ее сердце гулко забилось в груди. К горлу подкатила тошнота. За последние пять лет она в одиночку справлялась со множеством проблем, но сейчас ей была необходима поддержка.
– Что это значит?
Мейсон шагнул вперед.
– Это значит, что я новый владелец поместья Хайятт.
Его слова прозвучали как приговор.
Этот мужчина заявил, что забирает то, что для нее составляет целый мир. Она даже не могла посмотреть ему в глаза.
Обернувшись к Клайву, Эва-Мари попыталась, чтобы ее слова не прозвучали умоляюще:
– Мне просто нужно немного больше времени.
– Слишком поздно.
Резкие слова Мейсона заставили ее съежиться, но она снова обратилась к Клайву.
– Но у моей кобылы вот-вот родится жеребенок… – произнесла она, затаив дыхание.
Клайв шагнул вперед, закрывая ее от Мейсона, и положил ей руку на плечо.
– Увы, этого хватит лишь на несколько платежей, – сказал он низким и твердым голосом. – И проблема появится вновь. Ты сделала все, что могла, Эва-Мари, но мы оба знаем, что ты только оттягиваешь неизбежное. Пришло время. Время отступить.
Она покачала головой. Эти слова звенели у нее в ушах. Время отступить, признать свое поражение. Поражение Мейсону Харрингтону. Ее отец скорее умрет…
На мгновение она почти поддалась слезам, которые пытались вырваться наружу последние шесть месяцев.
