захотелось врезать Акикаве со всей силы.
– Как видите, я чувствую себя нормально.
– Ладно. Тогда не ждите от нас снисхождения!
Акикава широким шагом вышел из комнаты, по пути покосившись на Микумо. Сува быстро посмотрел на Миками и выбежал в коридор вслед за Акикавой. Он пригласил Акикаву в «Амигос», караоке-бар, куда часто ходили после работы сотрудники административного департамента.
Сам Миками смог встать не сразу. И дело было не только в том, что он злился на Акикаву. В горле появилась горечь.
«Можно ведь и сказать им ее имя, раз они так сильно хотят его узнать».
Миками нахмурился, сосредоточившись на трусливой мысли, которая появилась словно ниоткуда. Придется, наверное, все переиграть и назвать журналистам имя Ханако Кикуниси. В таком случае все еще может окончиться для него хорошо. Миками уже несколько раз повторил, что она беременна и очень тяжело переносит случившееся. Поскольку общественность, как правило, сочувствует женщинам в ее положении, едва ли в статье упомянут ее подлинное имя. И если даже предположить, что ее имя где-то всплывет, пусть даже в завтрашнем утреннем выпуске… происшествию уже три дня, то есть сведения уже устарели.
Конечно, ему приходится думать еще и о сохранении своего лица. Если он нарушит приказ о сокрытии персональных данных, он тем самым признает неправоту префектурального управления. Кроме того, придется готовиться к тому, что данный случай станет прецедентом; представители прессы почувствуют себя вправе нажимать и в других спорных вопросах.
Но потеря лица – ничто по сравнению с тем, что может случиться, если он будет сидеть сложа руки и допустит, чтобы журналисты вторглись в приемную самого начальника полиции префектуры. Если подобная неприятность омрачит визит комиссара, потеря лица будет самым малым, о чем ему придется беспокоиться!
– Я ненадолго поднимусь наверх.
Микумо подошла к нему, когда он встал. Выглядела она слегка встревоженно.
– Простите, Миками-сан… – Она густо покраснела, но взгляд у нее был суровым, почти злым. – Позвольте мне пойти в «Амигос» вместе с остальными.
У Миками снова закружилась голова. Наверное, ее подговорил Сува. Или Микумо сама хочет помочь, не желает стоять в стороне и смотреть, как он мучается.
– По-моему, это неудачная мысль, – отрезал он, выходя из комнаты. Через несколько шагов он остановился. Неудачная мысль? Нет, это еще мягко сказано! – И думать не смейте! – буркнул он.
Микумо выглядела подавленной. Даже сам Миками удивился резкости своего тона.
Отрава уже проникла в кровь… Ему даже захотелось съязвить по поводу того, что Микумо – женщина. Правда, он понимал, что потом об этом пожалеет.
Глава 13
За окнами было уже темно.
Миками поднимался на второй этаж, на сей раз по другой лестнице, не по той, что вела в административный отдел. Сейчас ступеньки, по которым он поднимался, были застелены красной ковровой дорожкой. Она вела от парадного
