Ты вот думаешь, что шпион должен вести себя тихо-тихо и быть незаметным, а мисс Дэвис вон как орет и крышкой пианино хлопает – поглядишь, так ни за что ей шпионкой не стать, а представь, что она всю жизнь ею и была!
– И про что она тут будет шпионить, по-твоему?
– Шпионит она в свободное от работы время. И это может быть где угодно и про что угодно. Любой человек может оказаться шпионом, в том-то и дело.
– Ну, наверное, – согласился Эрик. – Но тот человек в канале точно был шпионом.
Деймон Эрика, принявший облик мышки, взобрался к нему на плечо и сказал достаточно громко, чтобы Малкольм расслышал:
– Папа никогда не говорил, что тот человек точно был шпион. Вот прямо так – не говорил.
– Ну, почти так, – уперся Эрик.
– Да, но ты все равно преувеличиваешь.
– Так что же он тогда сказал? – поинтересовался Малкольм.
– «Не удивлюсь, если он был шпионом». Это ведь совершенно то же самое!
– Вовсе нет.
– Вопрос в том, почему он так сказал? – вмешалась Аста, внимательно следившая за разговором. Она превратилась в зарянку и быстро вертела головкой то в одну сторону, то в другую.
– Вот именно! Благодарю, – напыщенно сказал Эрик. – Он знал что-то важное и решил, что такое очень даже может быть. Значит, так оно наверняка и было.
– А ты можешь точно выяснить? – спросил Малкольм.
– Не знаю… Могу спросить. Но надо еще момент подгадать – нельзя же вот так просто взять и спросить.
– Что значит подгадать?
– Ну, ты сам знаешь. Не в лоб чтобы.
– Ну, ладно, – согласился Малкольм.
Эрик, вероятно, хотел сказать, что действовать надо похитрее. А еще раньше – «не бросаться в глаза», а не просто бросаться.
Тут прозвонил звонок, и всем пришлось строиться на линейку. Детей ждал еще один длинный, скучный школьный день. Обычно дежурный учитель обходил шеренги, делал замечания всем, кто болтал или валял дурака, а потом отпускал классы по одному. Но сегодня все вышло по-другому.
Учитель подождал, пока все успокоятся и замолчат, потом сам замер и устремил взгляд мимо них, на школьное здание. Несколько голов (и Малкольма тоже) повернулись в ту же сторону. Из школы вышел директор – полы его мантии хлопали на ветру – и с ним кто-то еще.
– Сюда смотреть! – рявкнул учитель, и они снова послушно стали глядеть вперед.
Кто был этот второй человек, Малкольм разглядеть не успел. Но всего мгновение спустя он – вернее, она – уже шагала вместе с директором перед рядами учащихся. Малкольм сразу признал в ней ту женщину, что приезжала в монастырь и напугала Лиру своим хриплым голосом. На ней был тот же темно-синий костюм; волосы так же были гладко стянуты назад.
– Слушайте внимательно! – сказал директор. – Сейчас вы войдете в школу, но по классам не расходитесь. Следуйте прямиком в зал, как на утреннее собрание. Рассаживайтесь в обычном порядке, соблюдайте тишину и ждите. Всякого, кто будет шуметь, ждут неприятности. Пятый класс, вперед.
