Что значит «спускайся»?
– Эй, Роберт, немедленно помоги ему спуститься к нам. Пошевеливайся, Уилл Генри!
– Если вам нужна еще пара рук, может спуститься Брок, – крикнул Морган в яму.
Брок оторвался от маникюра; его лицо смешно вытянулось.
– Нет, – отозвался Уортроп, – нужен Уилл Генри.
Он снова нетерпеливо подергал за веревку:
– Быстро, Роберт!
Морган нерешительно пожевал трубку.
– Можешь отказаться, я не заставляю тебя спускаться, – прошептал он мне.
Я отрицательно помотал головой. У меня как гора с плеч свалилась.
– Я должен спуститься. Я нужен Доктору.
Я ухватился за веревку. Морган схватил меня за запястье и сказал:
– Ладно, отправляйся к нему, но хотя бы не так.
Он обмотал меня веревкой вокруг пояса, так что теперь, спускаясь, я упирался руками в одну стену, а ногами – в другую. Это напомнило мне Санту – как он спускается по каминной трубе.
Потом отвесный туннель закончился, и я повис в воздухе, медленно покачиваясь. Я посмотрел наверх и увидел лицо констебля в рамке люка. Свет лампы отражался в его очках, делая его глаза абсолютно круглыми и слишком большими для его лица. Сейчас он был похож на сову больше, чем когда бы то ни было.
Затем мои ноги коснулись твердой поверхности, и человеческие кости тошнотворно захрустели под моими подошвами, когда я всем своим весом опустился на пол. Запах смерти и разложения был здесь так силен, что я закашлялся, а глаза заслезились. Я смотрел сквозь дрожащую пелену, как Доктор развязывает веревку у меня на поясе.
– Морган! – крикнул он наверх. – Нам понадобятся лопаты!
– Лопаты? – переспросил констебль. Его лицо было теперь очень далеко, почти невидимо в темноте. – Сколько?
– Нас здесь четверо, так что… четыре, Роберт. Четыре.
Уортроп взял меня за локоть и потащил вперед, тихо предупредив:
– Осторожно, не оступись, Уилл Генри.
Это помещение оказалось меньше, чем я предполагал – где-то четыре-пять ярдов в окружности. Стены его, как и стены крошечной площадки у нас над головами, были укреплены широкими деревянными досками, пропитанными влагой. На них были видны выбоины, вмятины и царапины. У подножия стен громоздились останки, иногда высотой в фут, словно штормом прибитые к берегу обломки. Не все жертвы ломали ноги во время падения, как предположил Кернс. Некоторые были в состоянии биться о стены и царапать их ногтями в тщетной попытке выбраться отсюда. Я представил их себе – бедных, отчаявшихся, приговоренных созданий, скребущих и царапающих бездушные доски за секунду до того, как чудовище выскочит из мрака и сомкнет свою пасть над их головой.
Я пытался не наступать на них – когда-то они были такими же, как я, – но это было невозможно; просто их было слишком много. Земля была мягкая, она проминалась
