влюбленным,Как сам любил. С фронта письма писал.
Нежно и пылко они умоляли
Соню дождаться. В счастливой судьбе
Любви их, надеждою жил, уверяли.
Ей наказал ехать к маме-вдове.
Мать его добрая, всё давно знает –
В письмах признался той сын, что влюблен.
Ее, как невесту его, ожидает,
В отпуск домой возвратится и он.
Отпуск короткий ему обещали.
Там обвенчаются. Понял Матвей:
Что-то глаза дочки горько скрывали,
И … Чемодан нашел, собранный ей.
«Куда собралась?!» Отцу дочка призналась.
Больше того: стать она медсестрой
На фронте, чтоб с мужем быть рядом, сбиралась.
Что ей в Финляндии делать одной?
«Нечего делать! – Матвей тут ответил. –
Костьми к двери лягу – тебя не пущу!
Езжайте в деревню – есть нечего детям,
Коль кто помрет, я себе не прощу!
А от земли пропитанье найдете». –
«Ты с нами, видно, не едешь, отец?» –
«Нет, всех твоей поручаю заботе –
Меня посылают на фронт наконец.
Домой телеграмму послал – вас там встретят».
Соня отцу объявила отказ.
Матвей, не желая с ней спорить при детях,
Жене наказал с ними ехать тот час.
Меньшего – Сашу он, правда, оставил –
Соня им вслед привезет. Сам с женой
Простился сердечно, беречь всех наставил.
С вокзала вернулся он к Соне домой.
Соня два дня взаперти просидела
Волей отца, но она уезжать
С братом в село ни за что не хотела.
Силой тащил на вокзал – не сбежать:
Дочки косой обмотал свою руку
Крепко – не вырвется. Всякий читал
Встречный прохожий в глазах ее муку.
В вагон посадив, брата на руки дал.
(Саше от роду лишь год миновало.)
И… быстро вышел. Куда с тем одна?
Соня решила: ну что же, сначала
Брата отдаст в селе маме она.
Денег попросит и сразу уедет
В Питер, потом же Финляндия ждет.
Мать – не отец, она дочь пожалеет!
Умер как раз Николай в этот год.
Умер спокойно. Авдотья узнала
Об этом в селе: отцу писем она
(Грамоту знал) никогда не писала –
Заботой о муже и детях жила.
Память услужливо с ней поделилась,
Что, покидая родительский край,
Отцу не взглянула в глаза, не открылась!
Простил ли молчанье ее? Поди знай!
Понял ли, что открыть тайну Матвея
Дочь побоялась? Вон свекор так клял
Сына за то же (но втайне жалея),
Что Дмитрий ей сразу то горе сказал.
Он же, вздохнув, успокоил Авдотью,
Тревогу поняв ее: «Благословил
Отец твой тебя – передать просил. Вроде
Хворал он недолго. При мне уходил.
Мы же родня. За ним с братом глядели,
Как уж подняться не мог… Человек
Добрый был… Дом ваш потом не сумели
Спасти.
