доносить на крестьян отказал.Ветврачу новому очень хотелось
Авторитет поскорей заслужить,
И проявил он изрядную «смелость»,
Взявшись предшественника чернить.
«Народа враг», – сказывал. Путались люди:
Павел был добрым помощником им,
Но что как, и верно, преступник вдруг будет?
Варе грозить стали: «Дом твой спалим!
Езжай!» Варя голову гордо носила.
Не ехала – мнилось: бежала б она.
«Следить прислан, шельма! – Матвей пояснил ей. –
Варвара Прокофьевна, вам здесь беда.
К сыну езжайте. Коль муж ваш вернется,
Вас, верно, сумеет у сына сыскать», –
Матвей наугад говорил что придется:
Надо сестру зятя было спасать.
Варя уехала. Первенца-сына
В семнадцать годочков Бог дал ей родить.
Павел недаром гордился Ефимом –
Тот с детства хотел на отца походить.
Умный, прилежный, толково учился.
Учил и родитель работе своей –
Часто при Павле Ефим находился
И знал все секреты отцовские в ней.
Ефим тоже сделался ветеринаром:
Первым в родне кончил он институт,
Работать его в Подмосковье послали.
Здесь принял мать – обрела свой приют.
(У Павла и Вари была еще дочка –
Вера. Замужняя. Им подарить
Дети успели по два уж внучочка,
И чаяло вновь прибавление быть.)
Варя о муже страдала безмерно.
Хорошей женой она Павлу была:
Доброй хозяйкой, заботливой, верной.
А думалось: быть еще лучше могла.
Матрена в печали ее утешала –
В Москве повидались. Боялась за дочь:
Кабы ареста над той не бывало,
А то ведь придут, как за Павлом-то…в ночь.
С Грушей тревогою мать поделилась –
Приехала ту навестить. Один взгляд –
Что и Груша в беде, ей мгновенно открылось:
Глаза помутневшие, губы дрожат.
«Что с тобой?!» – «Мамочка, жалко мне Варю». –
«Жалко-то жалко, но дело не в том,
Детьми от меня ничего не скрывали,
А нынче… Повздорила, что ли, с Петром?
Не обижай его, Груша, не надо.
Он в доме хозяин, в семью всё несет,
Коли и в чем согрубил без огляда,
Остуды в любви бабья кротость спасет.
«Ой ли?» – «А ты на меня не равняйся!
Я не пример, сама думать должна.
Судьба Петра трудная… Мужу покайся,
Что не права, – жене мудрость нужна».
Груша заплакала: «Он ушел, мама!
Петя ушел!» – «Как ушел?! Почему?!
Куда?!» – «Ох, родимая, если б я знала!
Петечку я больше жизни люблю.
Разве, скажи сама, худо мы жили?
Жили в любви… Вспоминаю теперь,
Как нашего Ванечку мы хоронили, –
Боль, а всё легче, чем нынче. Поверь!» –
«Груша, уймись. Ох, накликаешь горе! –
Воскликнула мать. – Да в уме ль ты своем?!» –
«Какой, мама, ум?!
