противника. Женька сшиб его пинком в ухо, а к месту схватки уже спешила Лидия Ивановна, вооружившаяся кривыми секаторными ножницами и зачем-то жестяной лейкой.
Только тогда опомнился Летягин, который все это время лишь безмолвно наблюдал за сражением, не веря своим глазам и не зная, как исправить ситуацию, вышедшую из-под контроля.
– Прекратить! – завопил он, выпучивая глаза. – Прекратить немедленно!
Не удовлетворившись окриками, он перехватил и остановил Русика, рвущегося поквитаться с Женькой, а потом повис на мускулистой руке Бакса, взволнованно нашептывая ему что-то на ухо.
Лидия Ивановна тоже сменила воинственное поведение на миролюбивое, успокаивая своих мужчин и призывая их прекратить драку.
По прошествии минуты все четверо противников пришли в себя и смогли оценить ситуацию трезвым взглядом. Самым непримиримым остался Русик, крупный нос которого увеличился в размерах вдвое и не переставал сочиться красным. Женька хоть и рвался отстаивать честь семьи кулаками, но уже не пытался освободиться от отцовской хватки или обогнуть мать, отделяющую его от пришельцев. Самыми спокойными выглядели Бакс и Степан Игнатьевич, заставившие себя обменяться несколькими дежурными вежливыми фразами. Летягин, тот даже выдавил из себя улыбку, но, уходя, был бледен той нехорошей восковой бледностью, которая присуща мертвецам или смертельно больным людям.
Оставшись одни, Артемовы переглянулись.
– Н-да, – пробормотал отец виновато. – Наломали дров.
– А пусть не лезут! – задиристо отрезал Женька. – Еще раз сунутся, я им головы поотрываю.
– Ой, не нравится мне это, – пожаловалась мать, разглядывая синяки, оставшиеся на руках. – Соседи, наверное, видели все. Стыдно в глаза смотреть будет.
– Успокойся, ма. Нам стыдиться нечего, не мы первые начали. – Женька вопросительно взглянул на отца. – Па, не возражаешь, если я сегодня закруглюсь? После такого стресса много не наработаешь.
– Да у меня самого все из рук валится. – Степан Игнатьевич раздраженно распрямился над поваленным заборчиком. – Поезжай, сынок. Развейся как следует. Забудь все, что здесь было. Плюнь и забудь, вот так. В жизни надо не назад смотреть, а вперед, иначе будешь как та кошка, что свой хвост ловит, все по кругу да по кругу.
Что касается самого Артемова-старшего, то ему уже недолго оставалось землю топтать: ни по кругу, ни по прямой, вообще никак.
Разборки на «Олимпе»
Во времена давние, смутные, прозванные в народе «лихими девяностыми», каждый серьезный бандит стремился обзавестись таким особняком, чтобы подвал имелся – поглубже и побольше. В таких подвалах пытали, убивали, насиловали, темницы устраивали, было где разгуляться. Некоторые даже семейные склепы сооружали или захоронения с безымянными могилами. Было время. Но все это осталось в далеком прошлом.
Никита Петрович Котов предпочитал вести сугубо городской образ жизни, яркий, насыщенный,
