к ней только по имени, на «закордонный манер», он стал с первого дня их знакомства.
Чувство брезгливости, проявившееся при воспоминании этой встречи, заставило Анну теснее прижаться к березке, точно чистота этой природной красавицы смоет с нее это ощущение. Зажав уши, будто желая заглушить ненавистный голос, Анна простонала: – «Интуиция меня не подвела. Сегодня. Он придёт и…».
И будто испугавшись ещё не содеянного, она подняла глаза в синюю высь и иступлено произнесла:
– Господи! Прости. Но ведь ты даруешь жизнь, и ты её забираешь. По каким критериям ты судишь? Почему ты забрал жизнь у моей девочки? За какие грехи?.. Почему?..
Именно здесь, как казалось Анне, где души умерших вознеслись к небесным вратам, Господь должен ответить ей.
Анна не могла согласиться и с этим древним писанием: «На всяком месте очи Господни; они видят злых и добрых».
«Господи! На каком же месте у тебя очи?» Моей девочки нет, а этот… Какое место в своих помыслах ты отвел ему место…» – прошептала Анна. Слезы затмили глаза. Она скорбно посмотрела на место, определённое её «звёздочке». И будто в ответ на ее обращение в памяти возникло еще одно изречение из библии «Как отец милует сынов, так Господь милует боящихся Его…». – Подняв руки вверх, Анна с горестным выдохом выкрикнула: – «Господи, да кого же ты милуешь?», – и опять не дождавшись ответа, с сомнением в праведности библейских слов, тихо произнесла: – «Не получается, Господи, у нас с тобой душевной связи. Не зря в народе говорят: «На бога надейся…».
Безответный монолог прервали приближающиеся шаги. Анна, крепко зажав в руках лопатку, прижалась к берёзе, желая слиться с деревом. Сердце замерло. «Сейчас, сейчас» – застучала пульсирующая кровь, выдавая её тревожное состояние. Но шаги, удаляясь, затихли.
Ноги обмякли, рука вместе с лопаткой безвольно опустилась. Правильно говорят: «Ждать и догонять…». Но тут же с надеждой подумала: «Он сказал, что придёт. Я дождусь».
Анна часто в недоумении спрашивала себя: «Неужели такое возможно?..» Чтобы прошлое эхом ворвалось в ее настоящее.
В затянувшемся ожидании глаза остановились на свежей могиле, которая хорошо была видна с места, где стояла Анна. Грусть наполнила сердце.
С погребенной в той могиле она познакомилась в санатории. Встретились за сотни километров, чтобы узнать, что живут с ней в одном городке. Симпатичная, полная сил женщина погибла, став заложницей своей фамилии, которая, стала спусковым курком ненависти, безмозглости в это «маловразумительное» время. Это проявилось в первый же день их встречи. Выйдя из кабинета администратора, Анна увидела в вестибюле женщину, одиноко стоящую у окна. Встретившись с Анной глазами, та весело спросила:
– Вы тоже меня боитесь?
– Почему?
– Я – Чеченко.
– А я – татарка, – парировала Анна. Она это сказала, почувствовав в весёлости голоса женщины горечь ее душевного состояния. Чеченка… Вот почему
