вы сами справитесь?
МИША. «Нет» – у меня все хорошо.
ДАША. Ну, слава богам. А вы каким молитесь?
МИША. Единому.
ДАША. Видите. Молитесь, значит, надеетесь или помощи просите, может даже не за себя, а за кого-то. Значит, вы человек добрый, отзывчивый и понимаете, что вам помощь нужна. Боги не всё могут, вернее всё, но им иногда некогда. В смысле, очередь не доходит. Приходится людей просить. Я могу помочь, вы только попросите. Когда молитесь, как бога называете?
МИША. Бог.
АРАМ. Слушай её, Миша. Она сейчас все тебе расскажет и богу молиться научит, и по-своему жить заставит.
ДАША. Как это – заставлю? Я никого заставлять не хочу и учить не буду. Я же спрашиваю. Помочь хочу. Может, богу не досуг.
АРАМ. Богу все досуг, Он за шесть дней мир сотворил, а потом почил. Каким же образом Он почил в день, который не сотворил? Или каким образом сотворил его после шести дней, когда в шестой день закончил все дела творения, и в седьмой не сотворил уже ничего, а почил от дел Своих? Или, возможно, Бог сотворил только один день, все же прочие были лишь его повторением, почему и не было нужды творить день седьмой, который был лишь седьмым повторением первого дня? Действительно, свет, о котором написано: «И сказал Бог: да будет свет. И стал свет» – этот свет Бог отделил от тьмы и назвал его днем, а тьму назвал ночью. Именно тогда Бог и сотворил тот «день один», повторение которого Писание называет вторым днем, далее – третьим, и так вплоть до шестого, в который Он закончил все дела Свои; седьмое повторение этого первоначально сотворенного света и получило название седьмого дня, в который Бог почил. Отсюда, седьмой день не есть какое-либо новое творение, а то самое, седьмой раз повторяющееся творение, которое создано было, когда Бог свет назвал днем, а тьму – ночью. И чем ты можешь помочь богу?
ДАША. Я не богу хочу помочь, а человеку. Ему – помощь нужна.
АРАМ. Помогайте.
МАША. Начитанный. (Цитирует.) «Великое светило! К чему свелось бы твое счастье, если б не было у тебя тех, кому ты светишь! В течение десяти лет поднималось ты к моей пещере: ты пресытилось бы своим светом и этой дорогою, если б не было меня, моего орла и моей змеи. Но мы каждое утро поджидали тебя, принимали от тебя преизбыток твой и благословляли тебя. Взгляни! Я пресытился своей мудростью, как пчела, собравшая слишком много меду; мне нужны руки, простертые ко мне. Я хотел бы одарять и наделять до тех пор, пока мудрые среди людей не стали бы опять радоваться безумству своему, а бедные – богатству своему».
ДУНЯ. Ты это к чему, внучка?
МАША. Да так, к слову пришлось.
ДУНЯ. Умница. У меня с памятью уже не то. Помню, конечно, как все кругом должно быть. Но иной раз думаю: а может, не помню, а только думаю, что помню? Знаешь, ложные воспоминания. Сначала я долго жила и говорила всем, что я дочь Мата Хари. Чтобы лишнего не спрашивали. А потом придумала, что бедная Маргарета Зелле – моя бабушка. История стала запутанной! Бабка – дочь короля Эдуарда VII и индийской княжны. Моя мать, Гертруда, яко бы умерла от сифилиса, на самом деле её выкрала спецслужба. Я уже здесь родилась. Я так поверила в эту мной придуманную историю, что однажды пришла
