она больше не слышала музыки и не могла танцевать. Но как они смеют, все эти людишки, лишать ее последней радости в жизни?
И ей вдруг стало так больно и грустно, что она разрыдалась. Саломея рыдала она все сильнее, и понимала, что никак не может остановиться.
Он, как и в первый раз появился неожиданно, она не видела и не чувствовала даже его приближения. Он просто сел на траву и обхватил колени руками.
– Что тебе надо? – с яростью крикнула она, как только увидела Пророка.
– Я хотел увидеть тебя еще раз и знал, что ты здесь, – тихо, но твердо говорил пророк, – но если ты так злишься.
Он поднялся с травы.
– Оставайся, мне все равно давно пора уходить, как же вы все мне надоели, – бросила она на ходу.
Иоанн рассмеялся, странный этот смех пронзил ее душу.
Она слышала его прежде, она знала его, но где и кто еще так смеялся?
Память дерзко играла с ней в прятки, она ничего не могла вспомнить, от этого злилась еще сильнее.
Саломея остановилась.
– Что это тебя так рассмешило? – спросила она.
– Ты назвала меня стариком, а мне ведь нет еще и трех десятков лет, – перестав смеяться, произнес он.
Он не лгал. Когда она присмотрелась, то заметила, что он на самом деле не был стар. Только эта борода и усы его так старили.
– Я и не разглядывала тебя, может, ты и не так стар, как кажется, но зачем ты им морочишь головы своими сказками.
– Это не сказки, я говорил о том, что будет, и случится это очень скоро.
– Все это подлая ложь. Да разве таким должен быть бог, у нас бессильный император, а если еще и он так слаб, зачем вообще оставаться в этом мире. Я уйду к Зевсу – это он настоящий Властелин, прекрасный и могущественный, а этот твой бог, он мне не нужен, и никогда не понадобится.
– Ваши боги столько всего натворили, что остается только надеяться, что он спасет от беды.
– Твоему богу даже жрицы не нужны. Он от женщин, как от чумы шарахается, ему, наверное, только проповедники вроде тебя и милы, – усмехнулась она, видя, как потемнело его лицо.
Он смотрел на нее, она была не просто упряма, она была непробиваема.
Их взгляды встретились, и она перестала быть царской дочкой, а он нищим пророком, они перенеслись в другое время и там любили друг друга – в это невозможно было поверить, но так она чувствовала.
Иоанн же видел высокий обрыв и девушку с золотистыми волосами, она тоже кружилась в танце, как вчера Саломея. Но она вдруг качнулась и полетела с берега в пропасть. И он понимал, что тогда не мог и теперь не сможет ее спасти. Она уже скрылась в морской пучине, и он не мог больше ее видеть.
– Что ты увидел, – спросила рыжеволосая падчерица и племянница Ирода, она была рядом и жива.
– Да нет, ничего такого, о чем можно было рассказать. Со мной иногда такое случается,
