спросить. Вы не задали пока вопроса, который задают перед подписанием контракта все.
– Да, собственно…
– Вы хотите спросить, не наносит ли наша система вреда вашему мозгу? Не придётся ли потом бегать по врачам? – кадровичка смотрела на соискателя с иронической усмешкой. Вопрос, действительно крутившийся на языке, показался глупым, наивным.
– Я действительно собирался спросить об этом. – потупился Володя.
– Отвечу вам со всей откровенностью, – кадровичка всё также улыбаясь, снова уселась напротив Володи и достала из принтера, стоявшего на столе, отпечатанный трудовой контракт. – Из двухсот пятидесяти постоянных сотрудников, за помощью психиатра ещё никто не обращался! Если вам это, вдруг, не дай Бог, конечно, понадобится – вы будете первым. И, недуг ваш, по всей вероятности, никак не будет связан с нашей системой. Я, кстати, совсем запамятовала – ваш непосредственный начальник сегодня в отгуле… Предлагаю не тратить время на формальности – вы официально приглашены на работу в Линк Индастри на тех условиях, что мы с вами обговорили. Вам нужно время на принятие решения?
В кабинете Полетаева, теперь уже бывшего Володиного шефа, было нестерпимо душно. Раскалённый июльский воздух, густо приправленный московским смогом, вливался в комнату через открытое настежь окно, как вишнёвый кисель. Новенький кондиционер, висящий под самым потолком, традиционно бездействовал. Володю этот кабинет ужасно раздражал с самого первого посещения. Причём, причину этого раздражения Володя сам себе объяснить так и не смог. Если бы со временем, после десятого отказа повысить зарплату и двадцать пятой выволочки за неверно выполненное задание – было бы понятно, а так… Четыре года назад Володя впервые переступил порог этого кабинета, чтобы подписать у Полетаева Задание на дипломный проект. После защиты, Полетаев согласился взять его на работу в Институт, чтобы Володя не «загремел» в армию – сотрудники Института имели право на отсрочку. Тогда, как и сейчас, в кабинете особенно раздражали контрасты. На дорогущем дубовом столе стоял допотопный компьютер. На стене, с растрескавшейся за двадцать лет кремовой краской висел огромный плоский телевизор. Портрет действующего президента, почему-то, соседствовал с портретом Ленина.
– Ты, Вова, не суетись… – раздражённо поблёскивал очками Полетаев. – Чё ты тут с заявлением своим бегаешь? Договаривались же, что как только Кривошеина в сентябре в декрет уйдёт, я тебя сразу на её ставку переведу! Сразу через ступеньку прыгнешь – присвоим тебе квалификацию старшего инженера. Как положено, с комиссией… Я тебе ставку инженера ещё в марте мог дать, только там прибавка всего на полторы тысячи. И больше повышения в этом году не было бы. А так сразу на четыре с половиной поднимать будем! Подводишь ты меня, Вова!
– Да что мне эти четыре с половиной?! – разговор шёл уже по третьему кругу, и Володя порядком завёлся. – Мне в Линк Индастри в четыре раза больше вашей Кривошеиной
