А еще он знал, что благодаря природной харизме, одетый в черное он чертовски привлекательный мужчина и он всегда умело этим пользовался.
Недолго думая Тимур пересчитал оставшиеся деньги и отправился в ближайший торговый центр.
Побродив по магазинчикам, гордо именующих себя бутиками, купил рубашку и брюки для создания образа. Разрезал на кусочки свой кожаный ремень для изготовления талисманов на все случаи жизни.
Со стороны жены не было никакой поддержки, даже наоборот, она не скрывала своего сарказма, считая эту идею бредом воспаленного после запоя мозга.
Ночью, ложась в кровать, Тим с удивлением понял, что он панически, как многие в детстве, боится темноты.
В комнате почему то было неестественно тихо, это была тишина, несовместимая с жизнью в многоквартирном доме, расположенном в центре мегаполиса. В голове промелькнула мысль: «Наверное, про такую говорят – тихо, как на кладбище».
Тима передернуло от собственной пугающей мысли, его, отнюдь не робкого мужчину, практически парализовал страх, а в голову совсем некстати продолжали лезть мысли, что тишина в комнате стоит гробовая. Тимур хотел встать и пойти курить, боясь признаться даже себе, что это всего лишь повод скорее включить свет, спасаясь от окутавшей всю комнату темноты.
Жена спала в другой комнате: после последнего скандала она, взяв подушку и одеяло, демонстративно ушла спать в другую комнату. Так теперь и жили – как соседи в коммунальной квартире. У них теперь даже в холодильнике у каждого была своя полка.
По стене медленно проползла большая тень, похожая на огромную муху, ненадолго замерла и пропала, воздух наполнился тошнотворным сладковатым запахом разлагающейся плоти…
Тим попытался позвать жену, но опять не хватило воздуха, голосовые связки отказались слушаться и вместо «Юля» получился не то жалкий вскрик, не то просто стон.
Первые лучи жадного осеннего солнца скользнули по лицу измученного бессонницей Тима. С трудом добредя до ванной комнаты, он с удивлением увидел в зеркале отражение мужчины с сединой в волосах. Приняв бодрящий холодный душ и немного придя в себя, начал бриться, руки тряслись, порезался, кровь никак не хотела останавливаться, капая на плитку ванной комнаты, а в голове повторялось видение предыдущей субботней ночи и тот завораживающий гортанный, тихий, но от этого еще более ужасный смех.
Только сейчас до Тима стало доходить, что это был не сон и три четких полосы на руке – это не след от случайно разбитого бокала. Сознание старательно убирало мысль о предыдущей ночи куда-то на задний план.
Тим подумал, что кто-то контролирует его мысли, улыбнувшись при этом абсурдности своей мысли.
Местом для приема «жаждущих помощи» на первое время была выбрана кухня, собственноручно надраенная Тимуром до зеркального блеска.
Черная
