ответила я. – Надо думать, я должна быть благодарна за то, что ты объявляешься всего раз в неделю.
Он улыбнулся и сел в деревянное кресло. Высокий и худощавый, как большинство мороев. Моройские парни никогда не бывают толстыми.
– От разлуки сердце размягчается, Роза. Не хочу, чтобы ты считала меня слишком самонадеянным.
– Нам это не грозит, не беспокойся.
– Не хочешь рассказать мне, где ты?
– Нет.
Кроме Лиссы, он был единственным известным нам пользователем духа, и среди его талантов была способность проникать в мои сны – часто незваным гостем – и разговаривать со мной. Какая удача, что таким образом он никогда не сможет узнать, где я!
– Ты убиваешь меня, Роза, – мелодраматическим тоном заявил он. – Каждый день без тебя причиняет боль. Пустота. Одиночество. Я тоскую по тебе, спрашивая себя, жива ли ты еще вообще.
Это была типичная для него, ужасно глупая манера выражаться, со склонностью к преувеличениям. Адриан мало к чему относился серьезно. Кроме всего прочего, дух делает людей неуравновешенными, и хотя Адриан боролся с этим, какой-то эффект все-таки присутствовал. И все же за его мелодраматическими речами ощущалось зернышко правды. Какой бы вид он ни напускал на себя, я знала – он на самом деле тревожится за меня.
Я скрестила на груди руки.
– Я все еще жива, как видишь. Убедился? Теперь дай мне поспать.
– Сколько тебе нужно объяснять? Я же говорил – ты и сейчас спишь.
– И однако разговоры с тобой непостижимым образом изматывают меня.
Он рассмеялся.
– Ох, я так скучаю по тебе. – Улыбка погасла. – И она тоже.
Я замерла. Она. Ему не требовалось даже называть ее по имени – ясно, о ком шла речь.
Лисса.
Даже мысленно произносить ее имя причиняло мне боль, в особенности после того, как я видела ее прошлой ночью. Выбор между ней и Дмитрием был едва ли не самым трудным в моей жизни, и время не залечивало эту рану. Пусть я выбрала его, но расстаться с ней было все равно что лишиться руки, в особенности потому, что благодаря нашей связи разлука не была по-настоящему полной.
Адриан бросил на меня проницательный взгляд, как будто мог прочесть мои мысли.
– Ты ходишь посмотреть на нее?
– Нет. – Я не хотела признаваться, что видела ее совсем недавно. Пусть думает, что я освободилась от нее. – Это больше не моя жизнь.
– Да, твоя жизнь – это самосуд и, конечно, с угрозой для здоровья.
– Ты не понимаешь ничего, если это не касается пьянства, курения и разврата.
Он покачал головой.
– Ты единственная, кого я хочу, Роза.
К несчастью, я ему верила. Для нас обоих все было бы гораздо проще, если бы он нашел себе кого-нибудь.
– Твое право – продолжать питать ко мне нежные чувства,
