и с чистым сердцем венчаться. Он не испытывал радости в ожидании свадьбы, а скорее тревогу и беспокойство. Священник, который должен был венчать молодых, недоумевал, зачем человеку с такими мыслями создавать семью. Начало новой жизни не сделало Левина счастливее, не прогнало его сомнений и тревог. Но вот однажды все неожиданным образом переменилось. Когда Левин услышал крики жены во время ее первых родов, душа его «поднялась на такую высоту, которой она никогда не понимала прежде и куда рассудок уже не поспевал за нею. „Господи, прости и помоги“, – не переставая твердил он себе, несмотря на столь долгое и казавшееся полным отчуждение, чувствуя, что он обращается к Богу точно так же доверчиво и просто, как во времена детства и первой молодости»[7]. На самом деле это были другие отношения с Богом, чем в детстве, но они напоминали их по силе и искренности переживания. Теперь Левин как будто забыл себя: он не только хотел разделить с женой ее страдания, но и жить для нее и ребенка. Так внезапно для Константина Левина наступила пора его духовной зрелости.
О радости крестоношения
Общаясь с разными людьми во время семейных консультаций, я поняла одну вещь: невозможно создать счастливую семью, не будучи готовыми к браку. Семья – дело тонкое: прожить всю жизнь с одним человеком вряд ли можно, если он не стал для тебя единственным на всем белом свете. Ты видишь его со всеми плюсами и минусами и принимаешь таким, какой он (она) есть. Иначе придется бесконечно переделывать его под себя, что превратит совместную жизнь в кошмар. Измениться самому при желании еще возможно, а вот изменить другого – нет. Сломать, испортить жизнь – да, но вряд ли кому-то могут понравиться такие цели семейной жизни.
Следующий момент – в круге значимых лиц (родители, дети, муж, жена) определиться с тем, что именно муж и жена стоят на первом месте. Они в семье главные. Корабль идет правильным курсом, когда на нем есть капитан. Так и наше семейное судно не будет болтаться из стороны в сторону от перетягивания канатов в борьбе за власть и поплывет под всеми парусами, если курс будут определять «два капитана» – муж и жена.
Можно представить семью и по-другому: не в виде корабля, а как крест: вертикаль креста – наше устремление к Богу, которое включает в себя и нашу любовь друг к другу. И горизонталь – все, чем занята семья: на что существует, как супруги распределяют обязанности, как помогают друг другу, отдыхают и развиваются духовно.
Иногда о ком-то говорят, что он или она «несет свой крест». По словам поэта Петра Вяземского, приятеля Александра Пушкина,
Иному жизнь – одна игрушка,
Другому жизнь – тяжелый крест[8].
Скорее всего, когда в семье все хорошо, никому из супругов и в голову не придет сказать о другом, что он, она или вся их семья – тяжкий крест. Так обычно говорят о трудной судьбе, о чьих-то невыносимых страданиях, когда человек еле держится и не в силах изменить положение вещей. Услышав эту формулировку, понимаешь,
Толстой Л.Н. Анна Каренина. Ч. VII. СПб., 2008. С. 312.
Вяземский П.А. Стихотворения. Мюнхен, 2006. С. 6–7.
