он, – но вышло даже лучше, чем я мог надеяться, – и он кинул на девушку настолько изучающий взгляд, что ей срочно захотелось посмотреться в зеркало – не выросло ли там чего лишнего. А вдруг она здесь ради опытов? От этой ужасной мысли Ксения стремительно побледнела. Креостарх истолковал её испуг по-своему.
– Моя леди, давайте забудем об этой глупой размолвке. Вы – чудная женщина, милая, красивая, воспитанная, – Ксения нервно сглотнула, не понимая, с чего этого на маньяка нашло подобное красноречие, – и я понимаю, вам тяжело принять наш образ жизни, но поверьте, через пару лет вы с ужасом будете думать о том, что жили иначе. А пока, для вашей безопасности, вам запрещено покидать пределы каюты.
Для ясности он указал на дверь, за порог которой отныне ей запрещено заходить. Ксения открыла было рот, чтобы высказаться, но гордость взяла вверх.
Хотят запереть, как собачонку? Хорошо, пусть будет клетка. Временная клетка. И ничто не помешает ей сбежать, как только подвернется случай.
Мысль о побеге молнией промелькнула в голове, и вместо ответа Ксения высоко вздернула подбородок и уверенной походкой от бедра зашагала в указанном направлении. Войдя, не смогла отказать себе в удовольствии, громко хлопнув дверью перед носом тюремщика. Вот так! Для надежности еще и стулом подперла.
Если клетка, так её собственная, без всяких маньяков.
И пусть она не выяснила ни кто такая эллиана, ни почему болит спина, зато гордость осталась в полном удовлетворении.
Оставшись в одиночестве, Ксения немного попинала кровать, вымещая на ней злость. Перестаралась. К больной спине прибавилась ушибленная нога.
Вот спрашивается, за что ей подобное «счастье»? Чем она так нагрешила, что сейчас пожинает столь ужасающие в своей несправедливости плоды? Ох, не зря родня поговаривала о прабабке-колдунье. Неужели наследство дало о себе знать?
Ксения хлюпнула носом и принялась себя жалеть.
Одна, на чужбине, запертая в каюте, да еще и с наручником на руке… Кругом враги, которые только и норовят бедную и несчастную обмануть, запутать и запугать – ничегошеньки ведь непонятно и неясно. Взять хотя бы язык. Откуда это понимание, да еще и мгновенное? Да, вот еще загадка: каким образом они все, Ксения припомнила зеленоглазого, красноглазого и лохматого, узнали откуда она?
А дома… Дома, наверное, еще ничего не знают. Решат, что задержали в командировке. Но завтра, не дозвонившись, начнут беспокоиться, теребить друзей и соседей. А затем…
Про то, что будет «затем», думать было совсем тоскливо. Мама позвонит отцу, выдернув его из новой семьи, обязательно привлекут к поискам старшую сестру. Потом настанет очередь всевозможных знакомых и не слишком знакомых, но крайне полезных людей. Дома будет остро пахнуть валерианой и корвалолом, но лично ей это не поможет. Она так невообразимо далеко от семьи, что впору утонуть в черной меланхолии.
С другой стороны, она – жива и здорова. Ну, почти здорова. Да еще и числится леди непонятного
