ж, сейчас она и сама себя такой ощущает.
– То есть… я просто думала о том, что бы мне понадобилось, если бы я… застряла в глуши и пришлось бы разбивать лагерь и разводить костер. Топор бы точно не помешал.
– Ну да, – медленно согласился мужчина. – А у вас его нет?
– Нет.
– Да у вас, по-моему, запасы на все случаи жизни.
– Я еду в «Уголок Мэйли» работать, вот потому и тащу столько всего.
– Работать? – с удивлением переспросил он. – Но там же одни развалины.
– У владельца есть некие планы, – с достоинством отозвалась Пенни. – Меня наняли помочь их осуществить.
– Ну да, обновить интерьер там не помешало бы, – согласился спутник. – Причем все подряд. – Его губы дрогнули в ухмылке. – А вы всегда возите с собой заварочный чайник?
– Может, у них там только пакетики.
– А вы их не любите?
– Я пью «Лапсанг Сушонг»[1], а засовывать его в пакетики – просто кощунство. Мне нравится его привкус дыма. А вам?
– По-моему, он нравится всем, – отозвался мужчина и вдруг широко улыбнулся. – Меня зовут Мэтт, Мэтт Фрейзер. Я владелец Джиндали, но надеюсь, что вы привезли ваш «Лапсанг Сушонг». Кажется, у меня дома шаром покати.
– О, у меня припасов хватит на год, – заверила Пенни, и Мэтт улыбнулся еще шире.
– Ну конечно. А кто вы?
– Пенелопа Хиндмарш-Ферз. – Пенни решила, что пора бы ей привыкнуть к тому, что люди над ней смеются, так что и этот пусть потешается сколько угодно. – И у меня есть розовая машина и белый пудель.
– И чайник.
– Спасибо. Да. – Девушка сосредоточилась на особенно глубокой колее.
– Пенелопа… – произнес вдруг Мэтт.
– Пенни.
– Пенни. Вы сказали, Хиндмарш-Ферз?
Сердце ее упало: он знает, нет смысла все отрицать.
– Да.
– Из корпорации «Хиндмарш-Ферз»?
– Я не работаю на них – по крайней мере, не сейчас, – решительно отозвалась Пенни.
– Но вы с ними связаны.
– Может, и так.
– Я слышал, – медленно начал Мэтт, – что Джордж Хиндмарш, преуспевающий инвестор и банкир, женился на Луизе Ферз, единственной дочери нефтяного магната. И теперь «Хиндмарш-Ферз» – финансовая империя, повсюду имеющая связи. Вы из этой семьи?
– Допустим, они мои родители, – пробормотала Пенни. – Но я все равно не связана с ними.
– Ага, ясно.
Ничего ему не ясно, подумала Пенни. Да и как он может понять, что это такое – расти, точно золотая рыбка в аквариуме, у всех на глазах, рядом с таким отцом к тому же. Мэтт и понятия не имеет, почему она вдруг решила сбежать.
– То есть, если я позвоню журналистам и скажу, что вытащил из реки женщину по имени Пенелопа Хиндмарш-Ферз, они и ухом не поведут?
– О нет – прошу вас, не надо! – прошептала
Китайский сорт черного чая, цельнолистовой, копченный дымом сосновых веток.
