зажарить! Как снег выпадет, принесу тебе добычу, женщина!
Ольга опять промолчала. Да и что она могла сказать? Что не хочет здесь дожидаться снега? Что ей обрыдла эта убогая хижина, и свое время она предпочитает проводить не за стиркой и готовкой, а в своем офисе, с приятными людьми, ночи проводить с Кириллом, а мыться не раз в пять дней, а каждый вечер.
Поев и выпив кружку чаю, Ольга пошла к ручью полоскать белье. На берегу обнаружила лакающую воду собаку. Женщина знала, что её зовут Гелей, и это не первый её полевой сезон. Геля посторонилась, давая пройти Ольге, потом резко отряхнулась, так что брызги полетели в разные стороны, и спокойно улеглась на берегу, не сводя взгляда с женщины.
Вода в ручье, казалось, стала еще холодней, просто ледяной до ломоты в пальцах, и Ольга в который раз про себя посетовала, что следить за руками в таком месте – бесполезное дело. Хоть бы ревматизм не заработать.
– Что смотришь? – обратилась к собаке Ольга. – Нравится тебе тут? А мне нет, я домой хочу.
Геля внимательно слушала собеседницу, помаргивала глазами в красных прожилках, шевелила верхней губой. У Ольги никогда не было никакого домашнего животного, а крупных и даже средних по размеру собак она боялась. Но глядя на Гелю, страха не ощущала. Напротив, ей казалось, что они обе попали не в то место и находятся рядом не с тем человеком. Как успела заметить Ольга, Семен не заморачивался, чтобы кормить собаку. Видимо, пропитанием Геля обеспечивала себя сама.
– Слушай, разве ты охотничья собака? Мне помнится, алабаи – для пастушьева дела приспособлены. А может, еще ты дичь умеешь загонять?
Ольга присела рядом с собакой, осторожно положила ладонь на мощную холку. Геля чуть напряглась, но не показала своего недовольства или раздражения. Зарывшись в густую шерсть, пальцы женщины плавно скользили по шкуре, отмечая бугрящиеся мышцы спины и шеи.
– Хорошая собака, хорошая…
Геля вздохнула и уронила голову на передние лапы. Ей нравилась ласка женщины, и хотелось, чтобы нежные прикосновения длились и длились. В жизни, если не считать раннего детства, Гелю никто не гладил, не называл ласково, не беспокоился, сыта она, здорова ли. Она давно поняла, что человеку надо служить, не ожидая благодарности или хотя бы одобрения взглядом. Три года она прилетала сюда со старым хозяином, и вот уже два с новым, молодым. Но разницы в отношении к ней того и другого, не видела. До сезона охоты молодой хозяин все время держал её за высоким забором, и Геля видела окружающий мир через узкую щель железных ворот. Только три недели назад ей удалось вырваться на свободу, и четыре дня она провела в заброшенном саду на окраине городка, где собирались бродячие собаки. Среди них были и те, кто удрал от хозяина, и те, кого хозяева отправили пинком на улицу за ненадобностью. Они были несчастны, тосковали по теплой будке и окрику «Ко мне!». Геля пробыла в чужой своре недолго, но поняла, что такая свобода тяжелее цепи и ошейника.
Голодная, нагулявшаяся вволю, Геля добралась до знакомых ворот и улеглась в ожидании хозяина. Тот не удивился
