же могу сказать и я, – продолжал Харниш, когда утих оглушительный хохот, – здорово подгадили мне четыре короля Джека Кернса. Я остался на мели и отправляюсь в Дайю…
– Бежишь? – крикнул кто-то из толпы.
Лицо Харниша на мгновение исказилось гневом, но тотчас же опять повеселело.
– Я так понимаю, что это просто шутка, – ответил он, широко улыбаясь. – Вы все хорошо знаете, что никуда я не убегу.
– А ну, побожись! – крикнул тот же голос.
– Пожалуйста. Я пришел сюда через Чилкутский перевал в восемьдесят третьем. Осенью я вернулся тем же путем. Ветер выл, пурга, а у меня только и было, что рваная рубаха да с чашку непросеянной муки. Зиму я проработал в Джуно, снарядился, а весной опять перевалил через Чилкут. И опять голод выгнал меня. Но когда наступила весна, я опять пришел сюда и порешил, что не уйду, пока не разбогатею. Так вот, я еще не разбогател, значит, и не уйду отсюда. Я поеду за почтой – и сейчас же обратно. Даже не переночую в Дайе. Как только получу продовольствие и почту, сменю собак – и марш на перевал. И клянусь вам вратами ада и головой Иоанна Крестителя, ни за что я не уйду отсюда, пока не найду богатство, настоящее богатство!
– А сколько это, к примеру, настоящее богатство? – спросил Беттлз, нежно обнимая колени Харниша.
– Да, да, скажи, сколько? – послышалось со всех сторон.
Харниш крепче уперся ногами в сиденье стула и задумался.
– Четыре или пять миллионов, – медленно проговорил он; в ответ раздался громкий хохот, насмешливые возгласы. Харниш поднял руку: – Ну, ладно, не стану зарываться. Пусть будет для начала миллион. Но уж ни унцией меньше. Без этого я не уйду отсюда.
Снова со всех сторон посыпались насмешки. Не только все золото, добытое на Юконе, не стоило пяти миллионов, но еще не было случая, чтобы кто-нибудь нашел золота не то что на миллион, а хотя бы на сто тысяч долларов.
– Слушайте, что я вам скажу. Вы видели сейчас, как повезло Джеку Кернсу. А ведь до прикупа у него была слабая карта. Всего-то три паршивых короля. Но он чуял, что придет четвертый, непременно придет, – и пришел. Так вот и я чую: скоро, очень скоро на Юконе начнутся большие дела. Не какие-нибудь пустячки вроде Лосиной реки или Березового ручья. Уж на этот раз счастье привалит по-настоящему! Помяните мое слово – долго его ждать не придется. Ничто его не остановит, пожалует прямо вверх по течению. Если пойдете по следам моих мокасин, там вы меня и найдете – где-нибудь на Индейской реке, или на Стюарте, или на Клондайке. Как привезу почту, сразу пущусь туда, да так, что не догоните, только снег столбом взовьется. Будет там золото прямо под ногами. С каждой промывки будем снимать на сто долларов. А народу набежит до пятидесяти тысяч. Такой содом подымется – только держись!
Харниш поднес стакан ко рту.
– За ваше здоровье, ребята, и надеюсь всех вас увидеть там.
Он выпил вино и, соскочив со стула, снова очутился в медвежьих
