вульгарной, не похожей на себя и вообще ужасной, и это за такие-то деньги! Но спорить с Ольгой Юрьевной было абсолютно бессмысленным занятием, Муза сдалась.
– Ладно, но человек, придя на встречу со мной, сильно разочаруется, – вздохнула Муза.
– Вы не понимаете, что ли? Весь смысл – чтобы вообще пришел! А там уж вешайтесь на шею, как можете! Хотя кому я говорю… что вы можете? – покачала головой Туманова, чем вогнала Музу в еще большее уныние.
Еще новоиспеченную подопечную Тумановой смущал один факт – Муза узнала, что самой Ольге Юрьевне сорок пять лет, а ее мужу всего двадцать восемь. И тогда Муза задумалась: почему Туманова себе нашла молодого, а ей предлагает пожилых? Как ни странно, но после встречи с Григорием Георгиевичем Муза поняла, что она тоже хочет, извините, секса… А озабоченного дедушку ей не надо, да и сиделкой работать она не собиралась…
Глава 6
Муза решила побеспокоить подругу.
– Настя, ты можешь одолжить мне несколько тысяч? – спросила она по телефону. – Сколько можешь, я всё отдам.
Муза никогда не просила ни у кого денег в долг, считая это верхом неприличия. Вроде Настя была ей не чужой, но даже у нее Музе было стыдно одалживаться.
– Конечно, дам! Десять тысяч вот есть… прямо сейчас. Хватит? Могу перезанять для тебя! – тут же откликнулась Настя.
– Нет, что ты! Конечно, хватит. Мне даже меньше хватит, а то потом много отдавать, опять без денег буду! И так в долгах как в шелках, – вздохнула с облегчением Муза.
– У тебя что, совсем плохо с деньгами? – уточнила Настя.
– Да, я вот без денег… Как-то так получилось…
– Я поняла! Чего же ты молчишь? Небось, есть нечего? Хочешь, я продукты привезу? – забеспокоилась подруга. – Бедственное положение!
– Да что ты! Не беспокойся! У нас с мамой всегда есть крупа и макароны… с голода мы не умираем.
– Ну точно – совсем плохо! – ахнула Настя. – Бедная ты, бедная!
– Я не бедная, спасибо тебе, – ответила Муза, сдерживая слезы, но, повесив трубку, внезапно осела на диван и зарыдала.
Ее прорвало внезапно, моментально, словно плотину. Она обхватила голову руками, и слезы полились ручьем. В комнату ворвалась мама и бросилась к Музе.
– Доченька! Господи, что случилось?! Маленькая моя, почему ты рыдаешь? Кто обидел? Не заболела?!
Муза понимала, что ей не следует расстраивать маму, но совершенно не могла остановиться. Слезы просто душили ее. Ей стало жалко себя до чертиков. Она вдруг почувствовала острую жалость к себе, прямо до отчаяния. На самом деле, большая и лучшая половина жизни уже была прожита, впереди маячили пенсия, болезни, старость – далеко не самая лучшая часть жизни, а попросту – ее остаток, который по возможности надо было прожить достойно, а у нее и это не получалось. А ведь самым главным для нее было состояться как женщина, то есть создать семью, быть любимой и любить. Этого в жизни
