старые судебные бумаги, мой школьный аттестат, диплом колледжа, альбомы с фотографиями и прочие семейные реликвии были сложены на чердаке у брата. – Возможно, оно у Генри.
– Тогда позвони ему, чтобы он поискал у себя и срочно выслал сюда.
– Еще лучше, если сам съезжу к нему, – сказал я. – Уже несколько лет я не виделся с братом и рад, что представился случай.
Не мог же я, в самом деле, признаться Хейлу, что предпочитаю, чтобы брат вообще не знал, где я нахожусь.
– Сегодня четверг. Конец недели. Предположим, ты съездишь и найдешь свидетельство, но все равно раньше понедельника уже ничего сделать не удастся.
– Что ж, Европа долго ждала меня, подождет еще пару дней.
– Нужны также фотографии.
– Они есть. – Я протянул ему конверт с фотокарточками.
Хейл вытащил одну и внимательно поглядел на нее.
– У тебя совсем юношеское лицо, – сказал он, покачав головой. – Ты хорошо сохранился.
– Беззаботная жизнь.
– Рад узнать, что такая жизнь еще возможна. А я вот смотрю на свои фото и вижу, что выгляжу таким старым, словно гожусь себе в отцы. – Он вернул мне конверт с карточками, добавив: – На всякий случай я подготовлю в понедельник все нужные бумаги.
– Я обязательно вернусь.
– А почему бы тебе не вернуться к уик-энду? В Вашингтоне это самые лучшие дни. В субботу вечером мы обычно играем в покер. Ты еще играешь?
– Изредка.
– Отлично. Один из наших постоянных партнеров в отъезде, и ты можешь заменить его. Увидишь двух вечных пижонов, которые проигрывают с трогательным великодушием, – улыбнулся Хейл, который в свое время в колледже был заядлым и очень неплохим игроком в покер. – Вспомним старые времена. Я все устрою.
Зазвонил телефон, и Хейл снял трубку.
– Сейчас иду, сэр, – сказал он, поспешно положив ее. – Извини, Дуг, мне надо идти. Очередной утренний аврал.
– Спасибо тебе за все, – сказал я, поднимаясь.
– Пустяки. Для чего же тогда друзья? Послушай, сегодня вечером у меня соберутся. Ты занят?
– Вроде нет.
– Так приходи к семи часам. Мне нужно бежать, мой адрес даст тебе секретарша мисс Шварц.
Он был уже в дверях, торопился, но старался не терять сановной солидности.
Мисс Шварц написала на карточке адрес и, лучезарно улыбаясь, вручила его мне так, словно пожаловала дворянство. Почерк у нее был бесподобный, как и она сама.
Нежная рука ласково провела по моему бедру, и я очнулся, лениво просыпаясь. Мы уже дважды насладились любовью, но вожделение вновь овладело мной. Женщина, лежавшая подле меня в постели, пожинала плоды моего столь затянувшегося воздержания.
– Вот это другое дело, – прошептала она. – Какой красивый! Только не двигайся. Полежи спокойно. Я сама.
Я отдался на волю течения. Боже, какая утонченная пытка! Ласковые руки, мягкие губы, сладострастный язычок причиняли
