завтра не работаю, – быстро и радостно затараторила официантка. – Заходите послезавтра, мы в десять утра открываемся. Или позвоните, – после паузы кокетливо добавила она.
Поблагодарив засмущавшуюся вдруг Ольгу и записав на салфетке номер ее телефона, Арсений вышел на улицу. Вероятно, стоило уже вернуться в гостиницу – вдруг выспавшийся Сливка задумает еще какую-нибудь каверзу. Но, взглянув на часы, он подумал, что его подопечный, скорее всего, все еще мирно почивает – с момента ухода из «Дубовой рощи» прошло чуть более двух часов. И Кудесников решил не отказывать себе в удовольствии и посмотреть, как очищают от скверны памятник бывшему вождю. В Москве такого точно не увидишь.
После нескольких уточнений маршрута (аркадьевцы охотно вступали в разговор и давали пространные разъяснения) Арсений вышел на довольно большую площадь, обрамленную несколькими массивными угрюмыми зданиями серого, грязно-желтого и розового цвета. У входа в каждое из них висели солидные доски с золотыми буквами на черном фоне. Доски, да и сам вид зданий свидетельствовали, что на площади расположены исключительно государственные учреждения. Судя по флагу над самым большим из них, это было здание городской администрации города Аркадьева (в прошлом, конечно, горком КПСС).
Ленин возвышался на своем постаменте, прямо посреди площади, спиной, как водится, к властям предержащим. Рядом припарковалась специальная машина с подвижной платформой, из числа тех, которые используются для замены уличных фонарей. Стоящий на платформе человек в синем комбинезоне мыл Ильичу голову и плечи. Еще один рабочий поливал ленинскую фигуру из шланга. Но главная работа кипела внизу – несколько героических теток, также в синей униформе, скоблили какими-то скребками постамент, производя душераздирающие звуки.
Вокруг памятника расположилась большая толпа зевак. Оттуда периодически неслись ценные советы относительно выполняемых работ. Но в основном народ обменивался мнениями о роли Ленина в истории нашего государства и роли памятника в жизни города Аркадьева. Над толпой реяли несколько красных знамен – коммунисты на всякий случай организовали здесь пикет: вдруг власти все-таки решат демонтировать бесценную реликвию, а вся история со стиранием ругательных надписей так, для отвода глаз?
Кудесников подошел ближе, чтобы рассмотреть происходящее, а заодно почитать, что же такое написали в девяносто первом году шаловливые любители демократии. Если надписи еще не стерли, конечно.
Советская краска, видимо, была хоть куда – бригада по очистке пока многого не добилась, побледнели лишь некоторые буквы, но совсем не исчезли.
Надписи были – закачаешься. Арсений готов был даже переписать их к себе в записную книжку – в назидание потомкам. Наверное, если бы такое богатство мысли и такую цветистую лексику использовали организаторы и оформители нынешнего Дня города, можно было не сомневаться – праздник бы удался на славу.
– Скажите, – Арсений обратился к стоящей рядом
