мрачными предчувствиями.
Наверное, эти придурки откуда-то прознали, что он – бывший элиминатор. Откуда? Скорее всего Оса, дрянь такая, проболталась. И теперь они предложат ему убить кого-нибудь. И он, само собой, откажется, а они начнут угрожать ему, и он немедленно вызовет полицию – не дай бог самому запачкать о них руки, век потом не отмоешься, не докажешь, что покалечил их в порядке самообороны. И, черт возьми, отдых в Эль-Параисо все-таки будет безнадежно испорчен: пара месяцев судебных разбирательств с этими паяцами гарантирована, прежде чем их упекут за решетку. Что за судьба злосчастная?
– За бывших элиминаторов! За тебя, лесоруб Выдра! – Никлас произнес тост, поднял бокал и звонко чокнулся с бокалом Марко. После чего непрошеные гости осушили посуду с хлюпаньем, с вытаращенными от удовольствия глазами, закинули в пасти по изрядному куску лайма и зажмурились от удовольствия.
Складывалось впечатление, что этих парней держат на голодном и сухом пайке уже неделю – не кормят и тем более не поят. Эх, дать бы им по лбу – прямо сейчас, зажмуренным, чтобы не разожмуривались никогда больше, и выкинуть в окно прямо отсюда – с пятьдесят восьмого этажа.
По Земному Кодексу публичное заявление о принадлежности человека к Службе элиминации являлось разглашением государственной тайны и преступлением четвертой степени. Но здесь, на Ганимеде, были свои законы. Поэтому не следовало торопиться. Стоило разобраться, прежде чем вызывать местных полисменов и терпеливо объяснять им, туповатым, в чем суть дела.
– Никакой я не бывший элиминатор, – сухо сказал Выдра. – Ошибочка у вас вышла, господа. Поэтому убирайтесь отсюда, пока я не подал на вас в суд. Вы прекрасно знаете, каким образом можете ответить за такие слова.
– О нет, не горячись, Томас! – воскликнул Никлас, беззастенчиво наливая по второму фужеру коньяка. – Конечно же, мы знаем, как жестоко можем быть наказаны за разглашение тайны, и не менее хорошо знаем, что ты – все-таки бывший лесоруб, элиминатор, профессиональный убийца. И если ты думаешь, что сию страшную тайну выдала нам твоя бывшая подружка Амаранта Гуарачи, то ошибаешься снова. То, что нам нужно, мы можем узнать без малейших проблем, потому что у нас есть связи и деньги. У нас много денег, и именно они определяют связи – какие же связи без денег? Ты согласен, омбре? Кому нужны связи, не подкрепленные деньгами? Нормальные, хорошие связи – это отношения с людьми, которые презрели дурацкие атавизмы и осознали цену каждого своего поступка, выраженную в денежном эквиваленте. Денежки решают буквально все в этом продажном, но таком славном, таком удобном и комфортабельном мире.
– Вон отсюда, – прошипел Выдра, сжимая в ярости кулаки. – Вон отсюда, немедленно! Люди устроены по-разному. Ищите тех, кто вам подходит. Я не такой.
– Не, ну ты подожди, Томас, – прогудел слоноподобный Марко. – Ты, того-этого, еще не выслушал, о чем мы тут хотели сказать, а уже посылаешь нас далеко, грубо и некрасиво. А ведь ты даже
