моего жилета вчетверо свернута карта. На ней отмечена одна точка – туда нам и идти. Это узкое, сырое, полутемное ущелье, в дно которого зарылись сырые землянки. В одной из них уже полгода живет хмурый бородатый мужик, которого все называют Асланом. Но очень мало, кто знает, что настоящее его имя Николай. Его дед – армянин, поэтому Николаю достался крупный нос, черные глаза, смуглая кожа и темно-русые вьющиеся волосы. Еще в Сухуми, в затишье между боями, однажды ночью, в ветеринарной лечебнице старый абхаз-ветеринар сделал ему обрезание, и с тех пор он стал Асланом. А до этого кое-кто знал его как подполковника военной разведки Николая Воскобойникова. Этот «кое-кто» оберегал Николая-Аслана не хуже ангела-хранителя. В разведке долго верили, что подполковник Воскобойников возглавляет разветвленную агентурную сеть, облепившую, будто плотный косяк рыбы, ядро мятежных исламских командос. На глубоко законспирированном рынке наемников Николай-Аслан знал многих в лицо и в деле. Но информация о наемниках, поступавшая через его связных, всегда завершалась одинаково: наемники к тому времени уже были мертвы. Никто из них, во всяком случае, на этом свете, ничего рассказать не мог.
Как-то, в Чечне, в первую войну, телевизионную съемочную группу захватили боевики. Всех поставили к стенке, но один из немолодых репортеров, побывавший когда-то в Абхазии, узнал в командире Николая Воскобойникова. Еще в Абхазии, под Сухуми, подполковника тяжело ранили и потребовалась кровь очень редкой группы. Репортер дал свою…
…Воскобойников прервал казнь. Репортера повели в темный подвал разрушенного чеченского дома. Остальные продолжали стоять под дулами автоматов у остатков кирпичной кладки стены. В подвале Воскобойников с репортером выпили по полкружки неразбавленного спирта, прослезились, обнявшись, а, спустя час, съемочную группу отпустили, вернув ей даже всю ее дорогостоящую технику и отснятые кассеты. Воскобойников жаловался репортеру на одиночество, на трусость и продажность московского начальства, на дурное жалование и обидное неуважение к нему, профессиональному разведчику и диверсанту. «Здесь все хотя бы ясно! – говорил подполковник, – платят – воюем. Благо, есть опыт! Никарагуа, Ангола, Ливан, Афганистан – все это за моей спиной. Я знаю, как заставить Москву платить по счетам! Она сама меня этому учила… А „ислам“ для меня лишь легализация в новом качестве! Ну и пусть! Чем эта философия хуже вашей! Тот же Бог, требующий те же жертвы!»
Репортер не удержался от соблазна, когда прилетел в Москву, опубликовать свои впечатления от встречи с подполковником в одной из газет. И для военной разведки, и для некоторых других, конкурирующих служб, не оставалось сомнений – Воскобойников ведет двойную игру. Да еще у него сдают нервы! Началась охота за ним. Но занялось этим уже наше ведомство. Дважды приходила информация о его смерти, но проверка показывала, что эту информацию подкидывал либо он сам, либо тот «кое-кто» в Москве.
Растопырила свои любопытные уши радиотехническая разведка.
