ему чем-то иным: думая об их темных бесстрастных глазах и призрачных лицах, герцог чувствовал, что его душе грозила опасность; что имелись силы, которые могли не только удержать людей от вознесения к Небесам, но даже заставить их вечно блуждать в темноте. Судя по всему, Изгримнур не был единственным, кто ощущал беспокойство. Несколько предприимчивых риммерских солдат опустошили купель в брошенной церкви, мимо которой они проходили пару недель назад, направляясь на север. Теперь эти мерзавцы продавали святую воду по отвратительно высоким ценам. Солдаты втирали ее в лица и другие открытые ветру места. Они даже пили воду в надежде как-то защитить себя – причем не от клинков Белых лис, а от самого существования бессмертных.
Утренний свет окреп настолько, что, наконец, добрался до серых камней на вершине башни разрушенного замка – строения, чьи странные шипообразные формы и незнакомые конструкции подтверждали догадку о том, что их создатели не были людьми. Морозный воздух не казался таким колючим, каким мог бы быть. Это создавало благоприятные условия. Сильный холод высасывал бы силы из людей.
Не обращая внимания на стук сердца и кислоту в желудке, Изгримнур осмотрел капитанов и, повернувшись, указал рукой на катапульты.
– Начинайте обстрел! – крикнул он. – Снесите эти стены. Пусть бледнокожие зароются лицами в грязь!
Изгримнур снова обратился к капитанам:
– Теперь насчет ваших людей. Мы облегчим им подъем на холм – сначала камнями, затем стрелами. Дальше потребуется ваша работа. Вырезайте врагов, когда они начнут выползать из руин.
Рука первой катапульты с жужжанием и громким щелчком подпрыгнула вверх. Камень пролетел по дуге и снес край одной из отдельно стоявших стен.
– Приготовьтесь! – крикнул Изгримнур. – Капитаны, держите людей наготове. Скоро мы отомстим за Наглимунд и Хейхолт!
Кроме нескольких часовых из Ордена Жертв и церемониймейстеров, певших молитвы вокруг гроба Экисуно, остальные уцелевшие хикеда’я, находившиеся в зале, обвитом корнями, были подчиненными Вийеки из Ордена Каменщиков. Несколько десятков проверенных в боях инженеров отдыхали, сидя вдоль стен или перемещаясь, словно тени, по древнему месту, освещенному серым утренним небом – единственной крышей полуразрушенной башни. Все они слышали звуки сражения на холме снаружи крепости, но ничего не делали, ожидая окончания атаки. Если оборона, организованная Орденом Жертв, пала бы под натиском противника – а Вийеки считал такой результат наиболее вероятным, – им пришлось бы спуститься в подземные тоннели, где каждому из них предстояло погибнуть в темноте, оказывая безнадежное сопротивление смертным. Вийеки мог страшиться подобной участи и горевать при мысли о том, что больше никогда не увидит жену и дом, но он был слишком зол. Чем дольше он думал о сложившейся ситуации, тем больше понимал, что Яарик говорил ему правду. Орден Жертв и певчие Ахенаби проявили глупую самонадеянность, начав войну без плана отступления – без учета любого другого исхода, кроме победы.
Словно
