по которому мы с Эвелин заходили на станцию.
Шлюзовые створки тамбура закрылись, оставляя меня одного.
Послышалось мягкое шипение – началась процедура декомпрессии. Свет в переходе мигнул, окрасившись красным. И почти сразу же сработал оптический визор – активировались голографические линзы, спроецировав картинку на забрало шлема, с одновременным запуском режима ночного зрения. Он имел безликий серый оттенок, но вполне четко передавал изображение внешнего мира.
Усевшись верхом, я осторожно повел вайпер вперед по довольно широким коридорам с высоким потолком.
Загруженная карта внутренних коммуникаций, полученная от кхайи, позволила без происшествий достичь главных артерий покинутого пустотного сооружения.
Сначала я ехал медленно, опасаясь слишком разгоняться, но постепенно стал набирать скорость, как только стало попадаться меньше поворотов.
Уже через минуту после старта байк летел с максимально возможным ускорением, направляясь прямо в центральную часть станции. Неработающие створки, пустые переходы – все это позволяло двигаться довольно быстро, без остановок и задержек.
Океаны адреналина гуляли по венам, наполняя тело дикой энергией не хуже нанитов нейронной сети.
А еще была злость. На имперцев, на кхайю, на членов экипажа, на себя и на всю ситуацию в целом. Но особенно, конечно, на первых – эти чертовы ублюдки хотели убить нас, избавляясь как от ненужного мусора. Они нас за людей не считали, без каких-либо сомнений готовые отправить в расход кучку беглецов-оборванцев. Уверен на сто процентов, окажись на нашем месте какие-нибудь граждане первой категории, не возникло бы даже намека на такой исход.
С таким же презрительным пренебрежением относились цивилы на Хаггии к обычным жителям, прозябающим за городской стеной. Осознание этого факта выбешивало, поднимая из глубины души чувство ярости с неприкрытой ненавистью.
Да, я жаждал смерти тем мразям, что хотели убить нас. И нисколько этого не стыдился. Имперские военные хотели избавиться от лишних свидетелей? Хрен им на рыло! Это мы прикончим этих заносчивых тварей. Уничтожив их до последнего человека. И мне абсолютно плевать, если об этом потом узнают. Наоборот – так будет даже лучше. Пусть поймут один простой факт – поднял руку на хагга, готовься сдохнуть самой страшной смертью. Независимо от того, кем или чем ты являешься. Не собираюсь быть покорным быдлом, исполняющим законы каких-то ублюдков, сидящих в чистеньких кабинетах на ухоженных мирках.
Не знаю, почему вдруг во мне вспыхнули такие чувства, да еще настолько яркие. Возможно, все дело в препаратах по ускоренному росту, продолжающих влиять на организм. Но никакого желания прекратить это у меня не возникло. Бурлящая ненависть и злость бодрили не хуже химических стимуляторов, позволяя находиться в высоком тонусе на протяжении всего пути.
В главном коридоре, ведущем прямо к центру, я резко прибавил скорости, выжимая из двухколесной машины все что только возможно, так как впереди находился самый сложный
