свою карьеру.
– Так ты точно уверен, что он и меня пригласил на кафедру? – повернулась Катя к мужу, все еще не веря в свою удачу.
– Конечно, – засмеялся Павел. – Тебя и меня. Ему нужен был один преподаватель, а потом освободилось еще одно место. Так что не сомневайся, с первого сентября ты будешь преподавателем Горского медицинского института.
После недолгой паузы Павел слегка наклонился к ней, поглаживая ее руку:
– Я знаю, что ты больше хотела бы заниматься кардиологией. Но так уж получилось. Ты знаешь, что я хотел встретиться со Смирновым. Кардиохирургия была бы интересней, но на лестнице увидел Потапова. Тот так удивился, сразу в кабинет к себе потащил, ну и… ты знаешь.
Катя провела взглядом взметнувшуюся вверх стайку воробьев, потревоженную незаметно подобравшимся к ним черным котом. Он вынырнул из-за покосившегося заборчика, которым была огорожена цветочная клумба в одном из старых дворов. Периодически она поправляла опасно наклонявшийся на каждом повороте горшок с алоэ.
– Интересно, почему Потапов оставил кардиохирургию? – спросила Катя.
– Сказал, что устал от операций, вот и пошел на освободившееся место заведующего кафедрой биохимии. Я удивился, когда в деканате мне сказали, что Смирнов уже заведует кардиохирургией. Я-то был уверен, что Потапов. Тогда бы не было проблем договориться. Все-таки он предлагал мне идти в ординатуру и оставаться на кафедре. А Смирнов, кто его знает. Он вроде бы мужик ничего, тоже хорошо ко мне относился, но не был моим непосредственным руководителем.
– А Прудников работает еще? – вдруг оживилась Катя, вспоминая своего любимого преподавателя. – Он же собирался уходить год назад.
– Твоя любовь? – засмеялся Павел. – Да. Остался еще. Ему ж уже под семьдесят.
– Никогда не скажешь, что ему столько, – сказала она и после небольшой паузы добавила. – Таких интеллигентных людей нечасто встретишь. Наверное, Смирнов уговорил его остаться. Он же был его учеником.
– Ну вот, Максимыч, почти и приехали, – обратилась Катя к водителю, увидев впереди знакомый высокий пьедестал из камня с установленными на нем вытянутыми красными буквами, вместе образующими название города, в который они въезжали.
– Да, Катюша, почти на месте, – ответил грустный, всю дорогу пыхтевший сигаретой мужчина.
Грузовик медленно подъехал к девятиэтажному дому, в котором была их новая квартира. Стайка детворы с визгом носилась во дворе, создавая ощущение давно установившегося здесь порядка. Этот своеобразный порядок утверждал продолжение жизни на уровне маленького сообщества людей, объединенных проживанием в нескольких соседних домах, которые выходили своими окнами и подъездами навстречу друг другу. Громкий плач раздался из песочницы, где два маленьких обитателя не могли поделить небольшую кучку свеженасыпанного песка и теперь угрожающе
