style="font-size:15px;"> Я рассказала Картеру о смерти мамы всё, что вы уже знаете. Ещё рассказала о том, что сначала она была прекрасным дизайнером одежды, а потом вместе со своей подругой они учредили фонд помощи детям и взрослым с гематологическими заболеваниями. Успешную карьеру модельера маме пришлось оставить, о чём она ни капельки не пожалела, ведь она стала заниматься именно тем, чем всегда хотела – помогать людям, которым эта помощь необходима. Конечно, маме продолжали поступать частные заказы, и она их выполняла, а все заработанные средства перечисляла в фонд. Иногда шила наряды для подопечных фонда, все всегда были очень довольны. Интересных и нужных знакомств у мамочки было довольно много, поэтому фонд довольно быстро рос и развивался, он помогал и спасал, любил и оберегал каждого своего подопечного. Мама отдавала всю себя своей любимой работе – взрослым, детям с родителями, врачам, сотрудникам, благотворителям, волонтёрам. Но, конечно, и на нас у неё было время, мы очень часто были втроём, мы так друг друга ценили и любили, как ценим и любим сейчас…
Я старалась участвовать в жизни фонда как только могла. В школе и в школе искусств мы постоянно устраивали благотворительные ярмарки, аукционы, акции. Я и мои друзья помогали при любой возможности. В силу возраста нам нельзя было быть полноценными волонтёрами и донорами крови, но мы тоже старались не отставать. Вы даже не представляете, как сейчас я скучаю по всему и всем, как я хотела продолжить мамино дело. Сейчас фонд продолжает существовать без мамы, которая всегда была и остаётся главным его вдохновителем. Я знаю, она счастлива, что её дело продолжает жить.
Иногда нам всё-таки разрешали приходить в больницы, но мы приходили не просто так, а с концертами. С ребятами из школы искусств мы устраивали музыкальные вечера, играли на различных музыкальных инструментах и пели. Мы всё время призывали детей и их родителей не стесняться и подпевать, если они знают слова, сначала всегда были слышны тихие голоса нескольких самых смелых детей и родителей (конечно, иногда находились и очень раскрепощённые дети или взрослые, они сразу пели громко), но несколько последних номеров мы всегда пели все вместе, даже самые скромные подпевали, мы добавляли номера, чтобы продлить эту атмосферу абсолютной беззаботности и лёгкости. Вот это настоящее счастье. Мы заряжались от таких встреч невероятно, я лично следующую ночь всегда не спала, просто не могла заснуть от переполнявших меня чувств и эмоций, а вообще их надолго хватало.
– А как звали твою маму? – прервал повисшее в воздухе минутное молчание Картер: я закончила свой рассказ и задумалась, глядя на мамину фотографию. Если честно, то я даже забыла, что в комнате я не одна. Но голос Картера меня нисколько не напугал, ощущение его присутствия было для меня столь же органичным, сколько и недавнее ощущение одиночества.
– Хлоя Морин. Хлоя – значит, «свежая, как зелень». Моя мама.
– Правда? Хлоя Морин – твоя мама? – пока я не понимаю, что происходит, но Картер очень удивился, услышав имя моей мамы.
– Да. Ты её знаешь?
– Нет, лично
