и на дальнюю перспективу, с учётом всех эксплуатационных приобретений и потерь.
Это касается не только бухгалтерской, но и экономической стороны вопроса. Не будь у меня экономиста Мурносовой – всё, что требуется по экономической работе, Пильникова, в лучшем виде, и без неё представит. Наоборот же, у Мурносовой, аналогично – никак не получится, да и в расчётах экономист Мурносова полностью на цифры главного бухгалтера опирается.
Показатели и прогнозы экономиста через наработанную виртуальную динамику вырисовываются.
Показатели главного бухгалтера – через конкретную, жизнью проверенную, оценку процессов в цифрах, которые прощупать можно, и которые «не вырубишь топором».
По мне бы – так я, вообще, объединил бы бухгалтерскую службу с экономической, и приоритет возглавить её, – главному бухгалтеру бы отдал. Может быть, тогда и планы нам спускаемые вышестоящей организацией более к жизни приближенными были бы.
А сейчас, – сомневается, возможно, ждёт мой главбух, что уговаривать её остаться буду. Так ведь это тоже неправильно по отношению к ней будет.
Нет, пусть сама решает, её выбор!
– Надежда Васильевна, если честно, я рад за вас, у вас всё получится, и вы несомненно, с новой работой справитесь, да и трудностей особых, с учётом вашего трудолюбия и опыта, на новом месте вы не найдёте. Всё так…
Но честно и то, что Городской телефонной сети, и мне, конечно, без вас несладко придётся. Сами решайте… Время-то, подумать Андрей Алексеевич выделил?
– Да, выделил, но совсем мало – день!
– Ну, – дня хватит…
Она всё-таки ждала от меня определённости, и хоть все поняла, по моему выражению лица – этого ей оказалось недостаточно. Ждала чёткой, конкретной, в словах выраженной позиции по этому вопросу, она всё ещё продолжает ждать чего-то от меня, но зависший в глазах вопрос натыкается на повисшую в кабинете паузу и… всё!
– Думайте, Надежда Васильевна, думайте – вы всё сама можете просчитать. Плюсов в предложении очень много, но есть и минусы.
Взволнованность Пильниковой постепенно рассеивается. Краснота сходит с лица, розовеют и растворяются пятна на щеках и шее – пришёл в себя человек, принял обычный вид, но растерянность продолжает сквозить из неё и озабоченность. Из-за необходимости делать выбор самой – казалось бы, – такой очевидный, и, похоже, совсем не простой для неё.
– Хорошо, Виктор Васильевич, я подумаю…
Дня на размышления Пильниковой не понадобилось. Фенин рано приходит на работу, и тут же, следующим утром, она мне сообщает, что опять, только что, побывала у Фенина, и что отказалась от выдвижения на новую работу!
Мне почему-то казалось, что так и произойдёт.
– Надежда
