не только не обрадовало, но и задело за живое. Угроза смертного была признана неприемлемой и нарушителя традиционного метода хозяйствования решили наказать по всей строгости неписанных законов, регулирующих сферу капитального строительства при крепостном стенопроизводстве. Лаомедонту было несдобровать.
Для начала Аполлон подверг регион, подконтрольный проштрафившемуся правителю, опустошительной эпидемии неизвестного происхождения. Бедствие превзошло самые пессимистические ожидания. И продолжался мор до тех пор, пока и последнему бродяге не стало ясно: справиться своими силами не удастся. Скорей всего, вымрут все. Лишь тогда гордый царь запросил у богов пощады. Даже выразил желание удовлетворить их требования. Только вот чем?
Ему подсказали: любимой дочерью. Да-да, той самой Гесионой, что прекрасней утренней зари. А на вопрос: «Может, устроит что-нибудь другое?» – ответили:
– Нет, брат, другого нам не надо. Ты что-то про уши говорил? Нагрубил, да? Вот и расхлёбывай! У тебя в услужении скоро вообще никого не останется. Все перемрут. И кто тогда будет охранять возведённые стены? Пенфей из Киферона? Ему это без надобности. Так что не капризничай, а привяжи свою дочурку к скале на морском берегу и можешь быть свободен. О дальнейшем Посейдон позаботится. У него есть, кого послать с ней на свидание. Последнем для неё, кстати…
Что оставалось делать несчастному отцу? Только подчиниться. Сделал, как сказали, и в расстроенных чувствах вернулся во дворец. А Посейдон приступил к подбору соответствующей кандидатуры для исполнения предписанной миссии. И нашёл: одно чудовище было особенно смрадным и мерзким. Его-то он и отправил на встречу с беспомощной жертвой.
И надо же было такому случиться: именно в этот момент в Трою прибыло судно с Гераклом со товарищи на борту. Они возвращались в Грецию из страны амазонок и были крайне удивлены зрелищем на берегу: прелестная особа в тяжких оковах ожидает свирепого монстра, который прибудет с минуты на минуту с единственной целью – съесть её заживо. Несколько озадаченный такими порядками, Геракл поспешил в царский дворец и предложил убитому горем отцу сделку: он спасает его дочь, а за это Лаомедонт отдаёт ему трёх коней, полученных от Зевса в качестве компенсации за ранее похищенного сына.
История с конями уже тогда была известна всей Греции. В один прекрасный день орёл (поговаривают, то был сам Зевс) унёс сына Лаомедонта, Ганимеда, на Олимп. А через какое-то время несчастьный отец стал обладателем трёх фантастически прекрасных коней. Эти факты были немедленно увязаны один с другим. Тем более, что никаких вопросов к тучегонителю после этого не возникало.
Но почему Зевс заинтересовался прекрасным юношей? Неужто ему захотелось чего-нибудь остренького, запретного, нетрадиционного?
Скользкая тема. Но если исходить из того, что у богов многое, как у людей, то, помимо обычных отношений, в их среде возможно и такое. И тогда случившееся с Ганимедом
