на сердце Кылосова и вызывали головную боль, ещё не начавшись. По натуре своей нескандальный, даже трусоватый, Иван Степанович насмерть боялся этих подвыпивших верзил, и только профессиональный долг и отеческая любовь к молодёжи заставляли его преграждать хулиганам путь.
Обычно это начиналось телефонным звонком снизу:
– Пришли, Иван Степанович.
И Кылосов, проглотив холодный комок, подступивший к горлу, сунув трясущиеся руки в карманы пиджака, спускался вниз.
Пришельцы, числом пять человек, стояли кружком, курили и сплёвывали под ноги.
Молодёжь растянулась широкой и плотной цепью на высоком крыльце клуба. Туда-сюда сновали девчонки, подбивая ребят к решительным действиям.
– Эй, сопленосы, чего распетушились? Мы же по-хорошему. А могём и по-плохому.
– Не пужай! Не боимся, – звонко отозвалась курносая девица в короткой плиссированной юбке. Подхватив свою юбочку двумя пальцами, манерно растянув её в стороны, притоптывая высокими ботами, прошлась кругом по ступенькам:
– Меня батюшка пужал, а я не боялася,
Меня миленький прижал, а я рассмеялася.
Девчонки звонкими смешками поддержали её. Парни стояли сурово, плечом к плечу, прикидывая шансы возможного побоища. Пришлые не обиделись.
– Эй, коза, ну-ка, поди сюда. Поймаю – задницу надеру.
– Валите отсюда, – откликнулась девица. – Кто вас звал?
– А мы не звамши…. Слышь, лысый, – это уже к подошедшему Кылосову. – Чё твой клуб только для избранных?
– Мы пьяных не пускаем, – сказал Иван Степанович нетвёрдым голосом.
– А кто пьян? Кто пьян? Ты, мужик, ещё и не видел пьяных.
– У нас молодёжные вечера…
– А мы чё, старые? Это тебе, мужик, пора баиньки. Вообщем, так – либо мы заходим по-хорошему, либо, как получится.
– Я сейчас милицию вызову.
– А без милиции никак? Вот и видно, что ты не мужик, а баба лысая. Хочешь, спор решим один на один. Выбирай любого….
– Я не гладиатор с вами драться.
– Оно и видно. А вы, петушки, не хотите ли размяться, что за девок спрятались?
Султан Гулиев, протиснувшись сквозь толпу, сбежал вниз по ступенькам:
– Я могу попробовать.
Невысокий, жилистый, спортивный он хорошо смотрелся рядом с вихлявыми пришельцами. Возможно, его твёрдый взгляд и уверенный голос немного поколебали самого разговорчивого из калымщиков. Он оглянулся на молчаливого здоровяка:
– Может попробуешь, Стёпа – у тебя удар послабже.
– Не-а. Я за так не дерусь. Ставь пузырь.
– Я поставлю. За тебя поставлю, если этот малёк тебе накостыляет…
– Мне таких с десяток надо. Что, лысый, ставишь бутылку, если я этого татарчонка умою?
– Уходите
