style="font-size:15px;"> От таких речей священник все больше хмурился, бесу же, за ними неустанно следившему, все больше и больше нравился этот разговор. Что ж, эти люди не так глупы, они все прекрасно понимают. Это значило только, что Ярослав оставался прежним, на него вполне можно было положиться. Он хотел хоть одного союзника заполучить, и не особенно веря в нового бога, князь был терпим и надеялся на старых. Когда они прощались, священник решил немного успокоить княгиню:
– Ничего, родится еще один ребенок, и князь отстанет от этого, его мысли будут далеки от девочки, с первыми всегда так бывает.
Святой отец говорил уверенно, хотя у него никогда не было своих детей. Она улыбнулась, благодаря за внимание и заботы. Она уверяла себя, что на этот раз такого не случится, ей не хотелось переживать снова эту адскую боль и потом еще большее разочарование. Все тяготы беременности, страхи только для того, чтобы князь снова оставил ее в стороне и все внимание уделял несмышленому младенцу. Какой женщине такое могло быть по душе? Она сердилась на себя за то, что была привязана к нему сильнее, чем ей этого хотелось на самом деле. Слаб и беззащитен человек, даже если он наделен в этом мире какой-то властью, княгиня Ирина, дочь конунга и жена русского князя успела в том убедиться.
– Князь говорил только о детях со дня свадебного пира, и с этим придется примириться, – думала она, восседая с ним рядом на пиру, где она появилась впервые после родов. До сих пор находились причины от него отмахнуться, но так не могло продолжаться особенно долго.
Ее воины, между тем, взирали напряженно, что-то затаено-враждебное было в их взглядах, и русичи были во всем противопоставлены им, словно успели уже рассориться на всю оставшуюся жизнь. Она понимала, что за время ее отсутствия между ними что-то странное происходило. Надо было во всем разобраться самой, потому что она понимала прекрасно, что никому не стоило доверять.
Ярослав был ласков и внимателен к матери своих детей, но интересовала ли она его как женщина, в этом были глубокие сомнения у первой женщины в этом мире.
– Что печалит тебя? – наклонился он к ней.
– Они как-то странно смотрят, словно в чем-то обвиняют, – просто сказала она. Не было времени для того, чтобы придумать что-то более существенное.
– Это пройдет, ничего страшного, дорогая, а если повторится, то я заставлю их с тобой считаться. Они будут относиться к великой княгине так, как ты того заслуживаешь.
Ирина улыбнулась. Она почувствовала новое свое положение и свою власть над огромным, богатым, но все еще чужим миром. Ради этого она готова была снова пройти все муки и подарить князю и мужу своему наследника, о котором он и мечтал по ее разумению. Он взглянул на нее, и они поняли друг друга с полуслова. И ладонь Ярослава легла на ее ладонь.
Бояре, наблюдавшие за ними, понимали, что хотя княгиня и чужестранка, она дороже и ближе
