ает молния и раздаётся грохот. Все шайтаны падают ниц и увлекают за собой Имрана. Появляется Сатана, громадного роста и в тёмно-мрачном костюме.
САТАНА (коснувшись рукой головы Имрана). Встань, сын мой!.. Я выбрал тебя среди всех, и пусть тебе отныне бьют поклоны.
ИМРАН (поднявшись, говорит тихо, зачарованно и слегка растерянно). Ты кто, Великий?..
САТАНА. Я тот, кто тебе укажет путь и возведёт на высший трон.
ИМРАН (разинув рот). Не понял я, а как?..
САТАНА. Ты станешь Всемогущим!..
Пауза.
ИМРАН (поперхнувшись, проглотив слюну). Богом?!
САТАНА. Если будешь слушаться меня, будет всё дозволено тебе, но…
ИМРАН. Да, Великий, да… (Вздохнув. В сторону.) Кто Всевластен – тот и прав… Власть и есть вся правда и закон, за ней – и сила вся…
САТАНА (улыбнувшись, как отец ребёнку). Главное, ты это уже понял… А теперь, согласие ты должен дать и твёрдо по пути идти, пока всю власть не обретёшь.
ИМРАН. Чтобы стать таким могущим, согласен я на всё… И что я должен буду делать?..
САТАНА. Сносить… сметать с пути всех, кто мешает!
ИМРАН. Сметать?.. Но как это понять?.. Я должен буду убивать?!
САТАНА. Другого нет для нас пути… Но, если ты не можешь путь очистить – я ухожу искать другую душу, где себе пристанище найду, власть над душою обрету…
ИМРАН (поспешно). Нет-нет, Великий, я согласен!
САТАНА. Тогда, дай руку, вознесу на трон!
Взявшись за руки, отрываются от земли и парят в воздухе. Снова сверкает молния и раздаётся грохот. Всё гаснет и меркнет.
Несколько слов о повести:
Любовь – это именно то чувство, которому надо посвятить свою жизнь и себя, а чтобы суметь открыть его в себе, надо учиться этому. А после, следовать ему (чувству этому) и служить, в первую очередь, полюбив себя, затем близких, тех, кто тебя окружает. И только после этого можно говорить о любви к Богу. Вот это отсутствие любви и погубило Имрана, ибо он так и не сумел открыться этому чувству и понять смысл любви. Вместо чувства любви он всецело отдаётся желанию владеть, властвовать – овладеть жизнью, миром, подчинить. Не отдавать, а отнимать и поглощать – вот путь, который он выбирает.
Отказавшись от любви, он отходит от людей и, соответственно, от Бога. А потеряв любовь и Бога, он оказывается во власти Сатаны, предав ему свою душу и жизнь. А кто виноват? Конечно, в первую очередь, он сам, а затем и мать. Почему? Да потому, что она, вместо того, чтобы любить и дарить любовь, жертвует собой и своей жизнью. В этом и вся трагедия, что жалость берёт вверх над любовью и разумом – в отсутствии любви. Ибо любовь – это созидание и жизнь, а не смерть и деградация. Вместо того, чтобы заботиться о развитии и процветании души, укрепления духа, Имран позволяет взять вверх над собой разрушительным идеям и мыслям. Раздражение, страх, обида и злость – вот что овладевает им. А что делает мать? Она боится быть откровенной, не любовь движет ею, а постоянная тревога и жалость, что заставляет её скрыватъ от всех правду о поведении сына. Она боится за детей, и этот страх сковывает её разум. Любовь матери слепа. Имран же не был таким, он был хорошим мальчиком, её любимым сыном… И откуда вдруг появилось всё, что послужило этим переменам? Мать не может это понять, потому, что не хочет: Имран – это «золотой помощник», на котором всё держится. И конопля тоже ведь не зло…
Анаша – вот семя зла, откуда и пошли все эти беды. Мы видим и знаем, что Имран уже болен, но сам он не в силах преодолеть эту заразу, которая постепенно, шаг за шагом берёт вверх над ним. Он ещё в силах это понять, что попадает под власть анаши и, что это опасно, и спасти их всех может только его смерть…
А что оке мать – она практически бездействует… жалость притупляет её сознание, что она скрывает от родных о поведении сына, теперь ею руководит страх потерять его, который и движет всеми её поступками. А Имран – он всеми усилиями защищает сотворённый им иллюзорный мир, ибо эти иллюзии умиротворяют его. Но это обманчивое умиротворение, что его и губит. Чтобы защитить свои обманчивые иллюзии Имран идёт на разные ухищрения, выдвигает новые идеи, одну опрометчивее другой, переступая через все границы дозволенности, что для него теперь – в больном мозгу его – нет никаких норм и правил. И он настолько погружается в эту яму зловония и деградации, что уже не чувствует ни вони, ни грязи, а в конце и вовсе не соображает, что такова не реальность, а его помыслы, иллюзии больного воображения. Его жизнь уже не реальность, а галлюцинации, которые в последующем и вытесняют в нём действительность. «Мысль и есть жизнь», говорит он, и всё же позволяет своей мысли увести
