делав пару шагов, он закричал:
– Эй! Есть тут кто живой?!
За стойкой бара послышался шум отодвигаемых стульев, и оттуда выглянула девичья, взлохмаченная голова.
– У нас закрыто… – сонно промямлило юное создание, и тут же зевнуло, показывая чудесные зубки.
– Я, Олег. А ты что – новенькая?… – Его взгляд за очками в золотой оправе впился в соню. – Жора тебе ничего не говорил обо мне?
– А-а! Так это вы – Профессор? – Широко раскрыв глаза, с интересом посмотрела на него девушка и махнула рукой в сторону выхода. – Ваш столик вон там, в углу.
– Сам знаю, – огрызнулся обладатель очков и положил на стойку портфель с пакетом.
Затем подозрительно взглянул на новую сотрудницу, забрал обратно портфель и вынес из маленького коридорчика железную рекламу «Куплю дорого!». Дальше шло перечисление целой кучи вещей, которые хотел бы заполучить «задорого» Профессор: иконы, патефоны, и прочая старая рухлядь. Список был внушительный и длинный. Он вынес железный щит на улицу и поставил его возле входа. Отойдя на пару метров, Олег немного полюбовался своим детищем, которое намазюкал у себя в сарае – перекрестил железяку и вернулся в кафе.
Юное создание уже вышло из своей импровизированной спальни и с усердием принялось вытирать рабочий столик Профессора.
«А ножки-то у нее славненькие!», – подметил Олег, усаживаясь на пластиковый стул.
– Звать тебя как, красавица?
– Анюта я, – мило улыбнулась девушка, не выпуская тряпку из рук.
– Кофейку мне принеси, пожалуйста… Натурального!
– Ага, щас… Бегу, и падаю, – девчонка сделала «коровьи глазки» и, повернувшись спиной, начала протирать соседний столик.
Но, Олег не замечал хамства. У него отвисла челюсть, шея вытянулась вниз, отчего дорогие очки чуть не упали на стол. «Какой же хороший сотрудник… Можно даже сказать – прекрасный сотрудник!», – он опускал голову все ниже, а Анюта все интенсивнее протирала стол.
Конец профессорской страсти положил колокольчик, противно звякнувший над дверью.
– Друг! Где афиша твоя?! – в дверях возник хозяин кафе, Жора.
– Могу тебе вторую пару очков арендовать, и заметь – совсем недорого, – с недовольством оторвав свой хищный взор от магнита в коротенькой юбочке, произнес Олег.
– Ну как работа Нюся, нравится? – спросил Жора, с одобрением разглядывая очаровательно – взлохмаченную барменшу.
– Здравствуйте, Георгий Абрамович. Конечно! Все не в поле цапкой махать…
– Адамович!.. Запомни! Я – А-да-мо-вич, – Жора присел за «профессорский» столик. – Кофейку нам приготовь, Нюся.
– Лечу!.. Абрамович, – упрямо произнесла Анюта и, размахивая тряпкой на ходу, удалилась в сторону стойки бара.
– И такой как я тебя вчера учил! – крикнул ей вдогонку Георгий. – Горячий и без сахара!
– И где ты это чудо откопал?
– Олег, да я уже и сам не рад. Ритка мне утром грандиозный скандал закатила. – Жора закурил и на минутку задумался, припоминая утренний разговор с супругой: – «Чтоб я этой шлюхи в кафе не видела!», – И чего она к ней привязалась? Молодая девчонка из села, ну юбочка коротенькая, что здесь такого?
– В чем – то она может и права, Жорик, – товарищ невольно вытер ладонью пот со лба.
– Ну да ладно, не будем о грустном. Расскажи лучше, как твоя охота?
«Охота на дураков», так Профессор называл свое занятие по скупке антиквариата. Без дурака, его взгляд тускнел, голова понуро опускалась, и даже дорогие спортивные штаны, начинали сидеть на нем обыкновенным, мешковатым трико.
– Пока никак дружище, может еще рано? – Олег метнул взгляд полной надежды на входные двери. – Сколько сейчас время?
– Десять уже, пора бы… Аня, блин! Где кофе?!
– Бегу-уу, – раздался звонкий голос барменши, которая тайком наводила помадой пухленькие губы.
– Точно сегодня выгоню к чертовой матери, – покачал головой Жора.
И тут колокольчик звякнул монетой упавшей на стекло. В зал вошла женщина огромных размеров, в черной юбке и алой блузе с вышитыми лилиями.
– Где тут монеты покупают? – грозно спросила дама у проплывающей мимо Анюты с чашечками кофе на подносе.
– Да вон, в углу, – встряхнула кудряшками официантка и плавно обошла внушительное препятствие.
– Проходите, присаживайтесь, – Профессор суетливо привстал, и его зарождающиеся залысины весело заблестели в солнечных лучиках едва пробивающихся сквозь грязное
