пивом. Оно у них оборотистое, в 33 градуса против наших 45… Три девушки-шпионки легли под стол. Красиво лежали. И трусики такие кружевные вверху длинных смуглых ножек… Я хотел под стол спуститься типа и мне плохо, так командир не дал. И прав ведь был! Их в хижину отнесли, а нас потом в эту хижину и запустили… С тех пор не очень люблю длинные ноги в постели, от них только помеха…
Нам дали на выходе по пузырю водки, чтобы мы могли вспомнить друзей завтра.
А ордена и медали ушли, куда и кому положено… Мы-то с командиром и минером люди понимающие, а кто-то начал базланить, до особого отдела желание про медаль дошло…»
Через пару дней поступило радио: «Тральщик, такой-то тактический номер, такой-то бортовой, отправить в порт приписки Петропавловск-Камчатский…» Тут без вас комбрига подводного в бригаду и отвезти некому…
Все вернулось на круги своя…
Брюки
«Травля – веселая дружеская беседа, не прерываемая начальством и проходящая в неформальной обстановке. В формальной обстановке является проявлением флотской демократии. Заразна, как чума, бесконечна, как Вселенная. Главное занятие в отсутствие начальства и в обществе женщин. Хороша под рюмку вместо закуски. С закуской является десертом.
Травить – давать слабину концу (веревке), рассказывать флотские байки, изрыгать пищу вследствие морской болезни (после водки блюют, во время качки – травят)».
Господи, и кто их назвал великими и мудрыми? Не понимаю…
«Мир велик, непознаваем и бесконечен…» Не согласен я. И мир мал. Хотя… Московское метро намного меньше. Только там, чинно следуя с женой через неделю после свадьбы, на перроне «Парка культуры» можно встретить девчонок из петропавловского «Вулкана». Всех трех, с которыми был. И вместе, и по очереди.
– Милый, наконец-то! Хоть одно родное лицо!
И на шею, все сразу, и поцелуи, долгие, и уже весь в помаде, а жена рядом… Отбился. Убедил, что девки обознались. Еще лет семь назад мы с Ричардом Тиром, америкосом из фильма «Красотка», на одно лицо были. Это он по ночным бабочкам шлялся, не я. Обознались. Звони Тиру.
Поверила жена, но как-то неискренне и уже искоса смотрит. Жалеет. Интересно, кого? Или о чем?
А через пять остановок на очередной платформе – дружбан, его на втором курсе из училища попросили. Разговариваем. Долго.
Жена говорит потом:
– И так в этой Москве все время будет?
– Как «так»?
– Ну, ты в центре внимания и всякое такое, друзья, подружки. Слушай, ты от меня ничего не скрываешь? Может, ты здесь, в Москве, уже жил? А откуда столько знакомых?
Тяжело мне было. Пришлось весь профессиональный запас знаний и умений включать. Понятно, убедил. Профи. У меня и таджик при желании арийцем становился.
А все равно не с руки. А не дай бог, и дальше все так пойдет… А Владивосток?
