армий, военных округов, а там, где не было фронтов, – высшему командованию армейских соединений. Этим же Указом устанавливался перечень дел, подсудных военным трибуналам, о преступлениях, направленных против обороны, общественного порядка и государственной безопасности. Таким образом, с началом войны подсудность дел военным трибуналам значительно расширилась. Важной особенностью этого нормативного правового акта являлось то, что приговоры военных трибуналов кассационному обжалованию не подлежали и рассмотрение дел велось по правилам, установленным Положением о военных трибуналах в районах военных действий.
Важное значение имел приказ НКЮ СССР от 29 июня 1941 г. № 106 «О перестройке работы судебных органов и органов юстиции на военный лад», который определил основные задачи судебных органов в период Великой Отечественной войны.
В начальный период войны разграничение компетенции между гражданскими и военными судами было весьма существенным. Так, согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1941 г. (о трудовых преступлениях на военных предприятиях) дознание, следствие и прокурорскую проверку проводили общегражданские органы юстиции, а судебное следствие – военные трибуналы. По Приказу Прокурора СССР от 6 октября 1941 г. прокуроры республик и областей в местах, объявленных на военном положении, получили право надзора за рассмотрением в военных трибуналах войск НКВД дел о преступлениях, предусмотренных Указом от 22 июня 1941 г. Управления народного комиссариата юстиции надзирали за военными трибуналами. Согласно приказу НКЮ СССР и Прокурора СССР от 28 ноября 1941 г. в тех местностях, где не было военных трибуналов, дела на основании Положения в военных трибуналах 1941 г. могли передаваться в областные и линейные суды с применением упрощенного порядка рассмотрения дел[60]. Такое положение дел было связано с неготовностью законодательства СССР к применению в военное время.
Еще одной тенденцией стало повсеместное ужесточение наказаний за преступления, рассматриваемые военными трибуналами. Так, Постановление Верховного Суда СССР от 26 июня 1941 г. № 25/10/у указывало на усиление наказания за неисполнение распоряжений по светомаскировке и иным мероприятиям противовоздушной обороны. За злостные нарушения вводилась ответственность вплоть до расстрела. Более того, иногда они рассматривались как измена Родине. Директива Наркома юстиции СССР и Прокурора СССР от 31 июля 1942 г. № 1096 гласила: командиры, комиссары, политработники, самовольно отступившие с боевой позиции, подлежат расстрелу по ст. 58-1 «б» УК РСФСР. Пропаганда дальнейшего отступления вела к расстрелу по ст. 58–10 УК РСФСР. Целой серией приказов Прокурор СССР и НКЮ СССР распространили подсудность военных трибуналов почти на всю 58 статью и на ст. 59 УК РСФСР. Согласно Указу Президиума Верховного Совета СССР от 15 ноября 1943 г. за разглашение государственной тайны и за утрату документов, содержащих государственную тайну, вводилась повышенная уголовная
