нигде не встречались? – спросила Инна, поравнявшись с говорившими. Сзади плелась Пейтон, продолжая тянуть своё «Массачу-у-усетс», что жутко пугало и раздражало.
Эльза повернула голову и встретилась с Зориной взглядом.
– Не припоминаю.
Она отпустила зеленокожую, повернула её к себе спиной, затем передом. Прощупала талию, померяла бёдра.
– Потрясающая фигура! И настоящая зеленая кожа. Удивительно! Тебе хорошо в белом, но фасон не очень. Эти прямые линии делают тебя похожей на шкаф. Тебе облегающее надо, чтобы попку выделить.
Инна наклонилась и аккуратно тронула мужланку за руку. Та не была против, даже глаза прикрыла, словно от удовольствия.
Кожа казалась вполне естественной. Но разве так бывает?
– Элси, у нее кожа зелёная. Ты такое видела?
Но альбиноска молчала. Она сдавливала локоть Инны с такой силой, что та невольно заскрипела зубами.
– Элси, всё в порядке?
– Арсени-и-ий… – зашепталось над ухом. Инна съёжилась, но обернуться не успела.
Салли выступила вперёд и громко сказала, перекрикивая голоса:
– Девушки, продвигаемся дальше! – и тише добавила: – Лоренс будет зол. Вы ещё не понимаете, что вас ждёт, если вы опоздаете. И мне влетит за то, что не приструнила вас.
– Так я теперь знаю, как отыграться за издевательства, – бросила возмущенно Инна. – Отпустите нас домой и разойдёмся с миром!
Толпа взорвалась одобрением.
– Инна, ты уверена, что хочешь снова поднимать бунт? – Салли показала на жучок.
– Я вырву и второй, – вызывающе сказала Зорина. – Что дальше? На висок мне его приклеите?!
Салли замялась, желваки заходили туда-сюда. Болотные глаза сузились до щёлочки и недобро стрельнули.
– Если потребуется, даже на лоб, – выговорила она, в конце концов.
Элси сжала руку Инны, мол, успокойся.
– Всё хорошо, я себя контролирую, – шепнула Зорина ей на ухо. – Я просто хочу домой.
– Вы как хотите, – высказалась неуклюжая толстушка. Она отделилась от толпы и вразвалочку направилась по проходу, – а я очень проголодалась. О том, что тут творится, я подумаю после завтрака.
– Молодец, Вельвела, – в голосе Салли, однако, слышалось недовольство. – Больше голодных нет? Тогда, пожалуй, остальные останутся без еды на целый день.
Лысая коротышка, остроухая каланча и кучерявая дама, обмахивающаяся сложенным листком бумаги, как веером, потянулись за толстушкой.
– Пойдём? – буркнула Элси едва слышно.
Инна кивнула, стараясь держать себя в руках. Только потом, сообразив, что Элси не видит, прошептала:
– Да.
Внутри плескалось едкое негодование. Хотелось выплюнуть его из себя, как яд. Вместе с распирающей болью, что разлилась в груди, как талая вода по весне.
– Арсениииий, – пронеслось над скучившимися головами,
