любят жёлтые стены.
– Прошу всех занять места и сохранять спокойствие, – Салли встала во главе стола. – Ваши истерики ни к чему не приведут.
* * *
Всё началось вечером.
Элси уложила сестрёнку и сама собиралась ко сну, когда тишину комнаты разбередил странный шум. Мягкий, но тревожный перезвон, словно осколки зеркал стукаются друг о друга, сталкиваясь в воздухе. Зов беды, не иначе…
Сначала стекляшки звякали отдалённо, и Элси почти убедила себя, что это происки малокровия. И даже успокоилась. Но стоило лишь лечь в постель и опустить голову на подушку, как звон начал набирать обороты, поднимаясь по нарастающей к высокому регистру. Он оглушал. Раскачивал пространство, шевелил воздух перед лицом, впивался в голову, как осьминог щупальцами. И распирал изнутри, заставляя незрячие глаза вылезать из орбит.
Элси подобралась к окну, чтобы закрыть фрамугу. Во рту тут же стало горько и терпко, будто поблизости что-то жгли. Вдохнула поглубже и внезапно застыла, не в силах пошевелиться. Пол ушёл из-под ног. Тело хлёстко бросило вперёд и закружило в воздушном водовороте.
Потом пришла боль: обжигающая и невыносимая. Она вспучивала кожу, рвала нервы, душила. Словно бросили в костёр заживо, натерев маслом. Мысли затуманились и заполыхали вместе с телом, скручиваясь, как иссушенные листья в конце четвёртого сезона. Одна лишь, ясная, как день, крутилась в голове: дом подожгли. И огонь забрал её – Элси. Возможно, ни мама, ни Джеси не смогут выбраться…
Потом боль утихла, перейдя в назойливую, грубую вибрацию. Кто-то поймал её в безумном водовороте и прижал к себе, как ребёнка. Прохладный шёлк скользнул по коже. Сил сопротивляться не осталось, и Элси лишь молча наблюдала. И прислушивалась к каждому звуку.
Шёлковый человек нёс её на руках. Размеренный стук шагов казался бесконечным. Шаги звучали то гулко, словно отдаваясь от стен огромного зала, то приглушённо, будто незнакомец ступал по ковру.
Странный скрип впился в барабанные перепонки. Толчок – и Элси ощутила под собой пружинящий матрац. Не иначе, как кто-то вынес её из огня. Хотелось закричать, чтобы спасали маму и сестрёнку, но не вышло. Дикая слабость не позволяла разомкнуть губы. Тело не подчинялось рассудку. А внутри разгорался страх. Он душил и пробирал кожу дрожью.
Кто она теперь? Безмолвное растение, что не может даже шевельнуться? Чудесный подарок Покровителей в довесок к слепоте и неспособности ощущать запахи! И так никчёмна! За что…
Захотелось заплакать, но даже на это не хватало сил.
Прошло достаточно много времени прежде, чем тишина вокруг закачалась от чужого дыхания и голосов. Мужчина и женщина разговаривали неподалёку на непонятном языке. В голову тут же полезли куда более страшные догадки: её похитили. И сейчас повезут на Первый Холм и продадут! Мама велела беречься и всюду ходить с Алаис или Лукасом. Мама советовала не попадаться лишний раз никому на глаза, а она не послушалась и к окну полезла. Глупая…
Слабачка.
