и все начнут разбредаться по своим рабочим местам.
Неожиданно новая волна поднимается из желудка и меня снова рвет… снова и снова… У меня едва хватает сил, чтобы открыть кран и смыть мою рвоту. Я обессиленно падаю на деревянную скамью у душевой кабинки. Похожая стояла в саду у мамы – цветущие розы и георгины, сладкий, пьянящий запах цветов и винограда. Мама гладит меня по голове, читая «Преступление и наказание»: «Ты иногда необычайно, страстно влюблена в страдания».
Нет! Не нужен мне твой чай. Я ненавижу его, особенно с сахаром! У меня престижная работа. Я инвестиционный банкир и не в каком-нибудь Хухуево-Кукуево, а, на минуточку, в Лондоне. В меня тут верят. Я не могу пренебрегать интересами банка и должна быть на рабочем месте вовремя.
Я быстро поднимаюсь и мою руки. Точно так же, как сделал это Алекс несколько минут назад. С таким же отстраненным видом, я надеваю пиджак, аккуратно зачесываю в хвост волосы и тихонько закрываю за собой тяжелую, деревянную входную дверь.
В пустом, холодном, отделанном золотом и мрамором в викторианском стиле холле, я, нетерпеливо, что бы не дай Бог не поймали, жду этот дурацкий, никуда не спешащий, полный зеркал лифт. Там со всех сторон отражается мое бледное лицо. Хотя если покрутиться, то можно увидеть и более интересную часть тела, как говорит Алекс, «самую отпадную задницу на трейдинге». Через несколько мгновений двери наконец-то открываются, и я бодрым шагом выхожу в огромное открытое, кишащее офисным планктоном, пространство с сильным запахом денег.
Я «надеваю» профессиональную улыбку и иду мимо пустых стеклянных офисов начальства, где этот запах особенно едкий.
Моя улыбка приобретает более самодовольный оттенок при воспоминании о том, как мы забавлялись с Алексом буквально полчаса назад, о его сильных руках, закрывающей мои рот и нос так, о том как не могла дышать, ощущая дрожь по телу. Наш маленький секрет…
Поправив юбку, я иду к своему столу.
– Катя, ты сегодня полдня работаешь? – доносится «дружелюбное» приветствие немецкой коллеги.
Она демонстративно стучит ногтем по циферблату Картье, показывая 7:15 утра.
– Полдня – ползарплаты, – ехидно констатирует она с ярко выраженным немецким акцентом. Такие, наверное, служили в гестапо… Ее приглаженные гелем волосы и сердитое лицо без капли макияжа еще больше подтверждают эту мысль.
– Я пришла раньше всех, – честно говорю я. – Просто бегала за кофе, – пытаюсь оправдаться я перед этой фригидной брюзгой, в этом смысле полностью оправдывающей свое прозвище Дева Мария.
– Похоже, тебе нравится кофе с молоком, – усмехается потаскушного вида светловолосая полячка, сидящая напротив, – не забудь вытереть усы, – хихикает она, попивая свой капучино.
– У тебя тут что-то… – парирую я, указывая на пенку от капучино над ее верхней губой.
Не сказав ни слова, она быстро вытирает ее, манерно делая вид, что очень занята.
Как только я логинюсь в свой
