клетке соседку Таисию Степановну. Старушка передумала и решила дать мне рублевую бумажку в долг. С огромной благодарностью, весь искланявшись, взял денежку и, накинув серую куртку с опушкой и лыжную шапочку, поскакал в сторону магазина. Мороз к вечеру немного спал. По центральной улице гуляли влюбленные парочки и стайки ребятишек. Устав от управления телом, отдал его Чике.
Тело по-видимому стало привыкать к своим необычностям, и прореагировало на пробуждение не слишком эмоционально. Как я и предполагал, после недолгих раздумий, оно устремилось в направлении гостиницы. Да, имеется в нашем маленьком городке такое заведение. Я бы по честнаку этой гостинице не то, что звездочку, даже лепесток от звездочки не дал бы. Типичная общага с запахом кошачьей мочи и тухлых овощей. В отличие от жилых домов, где подвалы забиты всяким хламом и вареньями, здесь кроме крыс и их какашек ничего не хранилось. В торцевой части входа в подвал раньше размещались кабинеты коменданта. Когда он съехал оттуда, помещения достались бородатому дворнику, которого молодняк почему-то прозывал Профессором Пердуновским. Он там жил и хранил свой инвентарь. В необлагороженной части подвала заселилась уличная шантрапа. Сначала против желания дворника. Потом враждующие стороны нашли общие точки соприкосновений и взаимодействий в виде жидкой валюты.
Бодрая, немного танцующая походка Чики начала замедляться, а затем стала напоминать движениями кота, охотящегося на голубей. Мля, этот кот встретил явно не голубей. На горизонте нарисовалась компания из трех пацанов-вэшников с параллельного класса, возглавляемая Гансом, то есть Гешкой Сердюковым. В его лице было действительно что-то от типичного фильмовского немца – белокурой бестии. Это были те самые чикины антагонисты, избившие его в момент моего подселение. Пока тело растерянно думало над своими безрадостными перспективами, паскудный Ганс заметил его:
– Ком цу мир! – подозвал он Чику.
Пора выручать напарника. Я спокойно вразвалочку подошел к блондинчику и поинтересовался:
– Дальше что?
– Будто не знаешь? Ты недоплатил копеек сорок. За это сейчас всё из карманов выложишь и отдашь, – радостно объяснил Ганс и, предвкушая приятное развлечение, заржал.
– А может, это ты мне сейчас свои денюжки выложишь? – невинно предложил я.
Свита Ганса в недоумении выпучила на меня глаза, а сам он, нервно улыбаясь, злобно заявил:
– Значит, хочешь, чтобы у тебя второй рог вырос? Обеспечу, только попроси.
С этими словами он резко замахнулся. Я присел, увернувшись от удара, и с места врезал ногой по голени. Ганс взвыл. Добавил ему по скуле боковым замахом руки. Второй пацан подскочил, но, напоровшись на удар ногой в живот, упал, согнувшись. Третий, толстенький парнишка, оказался сыкливым и не полез драться.
– Деньги из карманов! – неожиданно для себя, рявкнул на них.
Толстый, помертвев, мгновенно достал две бумажки по рублю.
– Если проверю и найду хоть копейку, убью без разговоров.
