шли вдоль набережной Мойки, она восхищалась белыми ночами и рассказывала про Италию. Я почти не слушал, мне было приятно просто находиться с ней рядом. Вечер выдался на удивление теплым. Мы стояли на Красном мосту, она положила ладони на перила. Я накрыл её руку своей, даже через перчатку почувствовал, какая она холодная.
– Вы замерзли?
– А ты согрей.
Она повернулась и обвила мою шею. Я обнял её за талию, притянул к себе и поцеловал. Этот поцелуй был похож на фруктовый лёд в самый жаркий день; такой холодный и такой обжигающий. Мы целовались по дороге в гостиницу, на лестнице поднимаясь на этаж, в номере скидывая одежду. Я был словно пьяный.
Мы лежали в постели, я прижимал Виолетту к себе и понимал, что не хочу отпускать никогда.
– Выходи за меня.
Она рассмеялась, а потом посмотрела так серьезно.
– Ты хочешь быть со мной?
– До конца жизни.
Она встала с кровати и принесла бокал, потом достала лезвие и порезала себе руку. Темная кровь струйкой стекла в бокал. Она протянула его мне и приказала выпить. Я был так опьянен ей, что принял бы из её рук даже яд. Внутренности обожгло огнем. Она легла сверху и накрыла меня своим холодным телом. Это было что-то невообразимое: пожар внутри и холод снаружи. Она прислонила холодные ладони к моему разгоряченному лицу и заглянула в глаза. У нее были потрясающие глаза, желто-зеленые, совсем как у кошки. Она смотрела, а меня затягивало, как будто я смотрел на гипнотические круги.
– Теперь ты мой, – хрипло сказала она.
– Твой.
– Вечно.
– Вечно, – повторил я.
Через два дня мы уехали в Париж. Виолетта всё устроила. Целую неделю мы жили в Георге V. Она помогала мне принимать мою новую сущность. У меня была такая же реакция как у тебя, когда я узнал, чем придется питаться. Она учила меня охотиться так, чтобы не поймали, вовремя останавливаться, чтобы не убить человека, сливаться с толпой. Мы наслаждались обществом друг друга. Но та близость в день моего обращения… Я никогда не испытывал такого прежде, да и потом тоже. А потом пришли охотники.
Ян вдруг запнулся и погрузился в раздумья. Он сидел и смотрел в одну точку. Даже нет, он смотрел в себя. И молчал. Я его не перебивала.
– Нас доставили в Венецию,… красивый город. Она толком ничего не объясняла, единственное, что я понял, мы нарушили закон. По прибытии меня сразу взяли под стражу и посадили в каменный мешок. Я просидел трое суток, на тот момент я не ел шесть дней, но меня волновало только то, что стало с Виолеттой.
Она пришла вечером четвертого дня. Даже среди каменных серых, покрытых плесенью стен, она смотрелась органично. В простом струящемся платье, подчеркивающем все достоинства стройной высокой фигуры. С распущенными рыжими волосами до поясницы, обрамляющими красивое бледное лицо.
– Они ничего тебе не сделали? – с обеспокоенностью спросил я.
– Нет, любовь
