Будет тебе рыбка на завтрак! А если вечер окажется удачным, то и на ужин! – и, шаркая тапочками, Стив направился в ванную комнату.
Приняв душ, Стив растерся мягким махровым полотенцем и, подойдя к высокому узкому зеркальному шкафу, в котором хранилось белье и полотенца, на секунду остановился, рассматривая свое отражение.
Что ж, его, конечно, нельзя назвать красавцем, но он достаточно привлекателен. Высок, голубоглаз, немного субтилен, но зато на такую фигуру можно легко подобрать костюм. Вот его приятель Генри наверняка испытывает неудобства из-за своего большого живота. Хотя большой живот не помешал Генри жениться в третий раз, а он, Стив, до сих пор ходит в холостяках. Но в холостой жизни есть свои преимущества: никто не мельтешит перед глазами, не пристает со своими глупостями, не трещит часами по телефону, узнавая у подруги рецепт какого-то пирога, который, в итоге, есть невозможно, не пилит тебя за трату денег на совершенно ненужную вещь – портсигар…
Стив отчетливо представил себе Джулию, на которой чуть было не женился пару лет назад:
– Стив, дорогой, зачем тебе нужен весь этот хлам? Эти трубки, эти коробочки, эти табакерки? Ты ведь не куришь! Тебе просто необходим новый шифоньер в прихожую…
«Брр! – Стив в ужасе передернулся. – Нет. Хорошо, что он не женился.»
Стив надел чистое белье, тщательно побрился, смазал свои коротко стриженные, уже седеющие волосы гелем, улыбнулся себе в зеркало и вышел из ванной комнаты.
На кухне возле своей миски нервно прохаживался взад-вперед Рамзес, всем видом показывая, что недопустимо столько времени проводить в ванной, заставляя его томиться в ожидании завтрака.
– Заждался? Сейчас, сейчас! Будет тебе твоя рыбка! – открыв холодильник, Стив достал баночку с фаршем форели. – Вот! Рамзес любит форель?
– Мяу!– подтвердил Рамзес.
– Ну, тогда приятного аппетита! – пожелал Стив, щедро накладывая в кошачью миску деликатес.
Через полчаса Стив ехал на своем старом темно-синем «ровере» на службу, желая только одного, чтобы как можно быстрее закончился трудовой день клерка муниципалитета и наступил вечер, когда он переступит порог особняка Генри Гилберта.
Генри Гилберт был человеком настроения. Но хорошее настроение у Генри бывало крайне редко, хотя и в дурном настроении он практически не бывал. Генри на все события, которые порой кипели вокруг него, как лава внезапно проснувшегося вулкана, смотрел с позиции полного спокойствия. Перемены в его личной жизни происходили как-то сами собой, без его активного участия. В первый раз его женили родители на некрасивой, но весьма состоятельной Сьюзен, которая и заразила его любовью к портретам. Неожиданно эта любовь стала для Генри самой большой и искренней страстью. Смерть Сьюзен, сгоревшей за несколько месяцев от какой-то загадочной женской болезни, не оставила в душе Генри даже малой царапины, но зато сделала его, к тому времени совсем небедного рантье, на семьсот тысяч фунтов стерлингов богаче.
